Досрочные парламентские и президентские кампании в Азербайджане, выборы и массовые протесты в Грузии, внутриполитический кризис в Абхазии и политэкономические противоречия между Москвой и Сухумом, ускользающий мир между Азербайджаном и Арменией, вывод российских миротворческих сил из Нагорного Карабаха, кризис в российско-армянских отношениях и российско-азербайджанское сближение, переформатирование регионального порядка. Таким запомнится год 2024 на Южном Кавказе.
1. В Азербайджане и в Грузии очень разные политические системы. Жесткая властная вертикаль и конкурентный плюрализм. Однако две эти страны в уходящем годы объединяли выборные кампании. На первый взгляд, в содержательном плане электоральные процессы в двух соседних странах отличались, как Луна и Солнце. Цели у кампаний были разные. Азербайджан стремился легитимировать восстановление территориальной целостности. Голосование президента Ильхама Алиева в Карабахе - важный сигнал «городу и миру» о нерушимости нового статус-кво (и заодно фактор укрепления собственной власти). В Грузии правящая партия боролась за сохранение своего доминирования в политсистеме страны и недопущение реванша со стороны «коллективного Саакашвили». Однако и в первом, и во втором случае нельзя не заметить общих черт. И азербайджанские, и грузинские власти посредством выборов стремились укрепить право своих стран на «особый путь». В случае с Азербайджаном – выбор в пользу регионального лидерства и «средней державы», преодолевшей позор прошлых поражений. В случае с Грузией- выбор в сторону «национал-евро-атлантизма», за право сочетать дружбу с «политическим Западом» с экономической кооперацией с КНР и Россией, а также определять внутренние приоритеты с поправкой на специфику страны, а на универсальные стандарты из Брюсселя.
2. Долгие годы Россия считалась главным держателем ключей от нагорно-карабахского урегулирования. Эта ее роль по факту фиксировалась во всех документах Минской группы ОБСЕ, а с ноября 2020 года еще и «в поле», где был размещен российский миротворческий контингент. В июне 2024 года завершился процесс вывода миротворцев. И что бы кто ни говорил по этому поводу, а данное событие стало символом сокращения влияния РФ в регионе. Добавим к этому и снижение военно-пограничного присутствия России в Армении. Ереван открыто говорит не просто о неэффективности ОДКБ, но об угрозе данной структуры для армянской национальной безопасности.
3. На этом фоне Москва и Баку наращивают двусторонние связи, а риторика первых лиц двух стран свидетельствует едва ли не о наступлении беспроблемной эпохи в межгосударственных отношениях. Впрочем, все не так просто, поскольку, во-первых, Азербайджан не стремится к окончательному геополитическому выбору между Россией и Западом, во-вторых, обозначает стратегический союз с Турцией в качестве ключевого приоритета, тогда как в диалоге Москвы и Анкары «все сложно», и не только на Кавказе. В-третьих, после вывода российских миротворцев из Нагорного Карабаха фактор российской медиации стал менее значим, а в Баку в принципе с подозрением относятся к любым попыткам помирить Азербайджан с Арменией, Ильхам Алиев предпочитает самостоятельно закрыть данный гештальт.
4. Год назад не было недостатка в прогнозах относительно подписания армяно-азербайджанского мирного соглашения. На сегодня мы имеем 15 из 17 согласованных пунктов. Но даже если все 17 будут парафированы, между миром, как текстом и миром, как состоянием дел в регионе останется существенная разница. Раньше Армения продвигала максималистскую повестку, сегодня это делает Азербайджан, но при такой «методологии» любая конструкция в долгосрочной перспективе будет оставаться хрупкой. Сейчас Баку хочет получить выгоды по максимуму. И цель здесь не только недопущение «ремилитаризации» Армении, но и по факту смена национально-государственной идентичности, то есть отказ от построения Greater Armenia в пользу минималистской республики, лишенной любых территориальных амбиций, и внешнеполитических планов поменять когда-нибудь в будущем статус-кво вокруг Нагорного Карабаха.
5. В Абхазии очередная отставка президента. И третий раз кряду под влиянием массовых протестов. Маленькая республика, оспоренный политико-правовой статус, дистанция между властями и обществом мизерная, уровень гражданской активности запредельный. Намного сложнее с политической ответственностью и стратегической мудростью. Сразу оговоримся, таковая далеко не всегда является сильной стороной не только абхазской элиты, но партнеров Сухума с российской стороны. Вряд ли постоянные упреки в социально-экономическом иждивенчестве, звучащие в СМИ, ТГ-каналах и публикациях блоггеров из России помогут абхазской стороне лучше осознать ее ошибки, иллюзии и заблуждения. Очевидна системная проблема при переходе от конфликтной повестки к повестке развития. Но без солидарной ответственности асимметричных союзников эту головоломку не решить!
6. Региональный порядок в Закавказье сегодня становится более сложным, чем год и два назад. Турция стремится усилить свои позиции, опираясь, где это ей нужно, на Запад, а где не нужно, игнорируя его. С полным пониманием, что США и ЕС не готовы стать «дежурными по региону», но, если речь идет о «сдерживании Москвы», с радостью выдадут Анкаре нужный «ярлык на княжение». Ирану, получившему чувствительные уколы на Ближнем Востоке, сильно не до Кавказа. Для России регион по-прежнему важен, но борьба за Украину отодвигает закавказские проблемы на второй план. Китай, Индия, Пакистан приглядываются к Закавказью, пока что «на минималках», как к маленькому кубику для большого паззла.
Российский политолог Сергей Маркедонов, Телеграм-канал "Донской казак"
