Встреча президентов Армении и Азербайджана в Вене, судя по официальным итогам, достигнутым договоренностям, была сравнительно успешной. К такому выводу позволяют прийти несколько факторов, в первую очередь, апрельская «четырехдневная война» в Карабахе. Беспрецедентное с момента подписания Бишкекского перемирия обострение ситуации грозило вылиться в масштабный конфликт, возможно, с вовлечением третьих. В этих условиях, еще совсем недавно говорить о переговорах или хотя бы чем-то, издали напоминающем их, было бы из жанра фантастики. Следует также напомнить последнюю встречу лидеров двух стран – в Берне в декабре прошлого года. Тогда, как известно, стороны ушли ни с чем, и спустя некоторое время, выстрелы в Карабахе раздались с новой силой. Сегодня ситуация, похоже, несколько иная. Во-первых, достигнуты, разумеется, скромные, но вполне конкретные договоренности, а именно, стороны взяли на себя ответственность работать над созданием механизмов расследования инцидентов. «Мы договорились — добиваться соблюдения перемирия, прекращения огня в том виде, в котором эта договорённость была достигнута в 1994 и 1995 годах", — заявил глава МИД РФ Сергей Лавров по итогам встречи. По его словам, была достигнута договоренность, что ОБСЕ будет формулировать конкретные шаги, позволяющие расследовать инциденты на линии соприкосновения, о том, что ОБСЕ будет также помогать решать проблему пропавших без вести. Гораздо интереснее заключительная часть заявления Лаврова: «В июне текущего года президенты Армении и Азербайджана согласуют сроки и место следующей встречи, на которой продолжат обсуждение параметров окончательного урегулирования в Нагорном Карабахе». Российского министра, как известно, трудно упрекнуть в излишнем оптимизме. И если говорится о новой встрече президентов уже совсем скоро, то можно предположить, что в ситуации вокруг конфликта произошел некий перелом. И предпосылки для этого перелома, видимо, следует рассматривать далеко за пределами зоны карабахского конфликта. Принято считать, что градус напряженности в Карабахе начал расти с лета 2014 года. С тех пор Азербайджан постепенно стал увеличивать калибр применяемых вооружений и чаще посылать диверсионные группы. Масштабную эскалацию тогда удалось предотвратить во многом благодаря посредническим усилиям российского президента Владимира Путина, организовавшего встречу лидеров Армении и Азербайджана в Сочи в августе. На фоне украинского кризиса, резкого обострения отношений между Россией и Западом, санкционной войны, истории со сбитым Боингом, новый конфликт у границ России был сценарием крайне нежелательным. И дипломатический ответ на эскалацию не заставил себя долго ждать. Однако, по всей видимости, миротворческие инициативы Москвы тогда, в разгар конфликта с Западом, не находили должной поддержки ни в Вашингтоне, ни в Брюсселе. Более того, зачастую раскачка антироссийской лодки была одним из главных дестабилизирующих факторов в Закавказье. Кавказ всегда испытывал на себе последствия всех тех противоречий, которые имели место между Москвой и западными столицами в других конфликтных точках, будь то Украина или Сирия. Не исключено, что начавшееся в 2014 г. небывалое обострение обстановки в Карабахе с постепенным сползанием в горячую фазу было одним из ответов Запада и его региональных союзников, в том числе (или первую очередь), Турции – на политику Москвы по Украине и Сирии. И хотя на официальном уровне говорилось, что Карабах – единственная площадка, где интересы стран-сопредседателей совпадают, на практике глубинные противоречия между Россией с одной стороны, и США и ЕС с другой, всегда накладывали свой негативный отпечаток на переговорном процессе. Можно вспомнить, что параллельно начавшейся в прошлом году операции российских ВКС в Сирии, встреченной США и их союзниками крайне неодобрительно, а также атаке турецких ВВС на российский Су-24, вооруженные силы Азербайджана в Карабахе впервые с 1994 года стали применять артиллерию и танки. Масла в огонь подлил визит турецкого премьера в Баку в декабре, во время которого Ахмет Давутоглу заявил, что Анкара окажет всяческую поддержку Азербайджану в этом конфликте. Турецкий след просматривался и в апрельской эскалации. Как мы помним, об однозначной поддержке действиям Баку тогда выразил только президент Турции. Но, ситуация, сегодня, похоже, меняется. Внутриполитические передряги в Турции, уход Давутоглу с премьерского поста грозят ухудшением отношений Анкары и Запада, срывом миграционной сделки и углублением противоречий в курдском вопросе и по многим другим проблемным точкам. На этом фоне впервые за последние 2-3 года организованная при посредничестве минской тройки встреча армянского и азербайджанского лидеров позволяет говорить о каких-то промежуточных итогах. Оптимизм посредников дает повод предполагать о выработке общих правил игры, в рамках которой и будут вестись дальнейшие обсуждения. В контексте сказанного весьма симптоматичным выглядело вчерашнее заявление главы МИД ФРГ Франка-Вальтера Штайнмайера о том, что России пора вернуться в формат G8, ибо без Москвы невозможно разрешить многие международные конфликты. Примечательно также, что после обсуждений по Карабаху, главы МИД России, США и Франции сегодня продолжат переговоры по Сирии. Выводы напрашиваются сами по себе. Конечно, между сторонами конфликта пока лежит огромная и глубокая пропасть, и никакие миротворческие инициативы не в состоянии быстро достичь ощутимых результатов. Однако следует заметить, что впервые за последние годы ситуация на линии соприкосновения перед встречей на высшем уровне была относительно спокойной. В предыдущие годы переговоры на уровне президентов почти каждый раз предваряли интенсивные нарушения режима прекращения огня и диверсионные вылазки. Так было, как уже отмечалось, в 2014 г., так было перед встречей в Ньюпорте осенью того же года, так было в декабре прошлого года в Берне. Вместе с тем, достигнутые в Вене договоренности нужно еще реализовать на практике, более того, здесь не исключены новые перекосы и сбои. Многое зависит от сговорчивости и договороспособности азербайджанского президента, поскольку официальный Ереван всегда выступал за укрепление мер доверия и внедрение эффективных механизмов расследования. Ашот Сафарян, специально для ИАЦ VERELQ