О чем свидетельствует первый зарубежный визит Никола Пашиняна после парламентских выборов в Москву? Будет ли Россия пытаться усилить своё влияние в Азербайджане за счёт интересов Армении? Изменится ли политика Москвы в регионе после Шушинской декларации?
На эти и другие вопросы ИАЦ VERELQ ответил ведущий научный сотрудник Центра евроатлантической безопасности Института международных исследований МГИМО, главный редактор журнала «Международная аналитика» Сергей Маркедонов.
Как Вы оцениваете визит Никола Пашиняна в Москву? Что он дал?
Я не думаю,что он стал каким-то открытием или прорывом в отношениях. Ряд комментаторов выступили с такой оценкой, что Пашинян возвращается к российскому влиянию. Я не думаю, что корректно говорить о каком-то полном разрыве до того или о каком-то развороте сейчас. Достаточно просто напомнить, что предыдущая встреча с Путиным была в апреле этого года, когда как раз разворачивалась предвыборная кампания, Никол Пашинян с Робертом Кочаряном вели борьбу в том числе за расположение Москвы. Естественно, это не единственный и не самый главный вопрос этой повестки дня, но тем не менее важный.
Что можно говорить о смысле этого визита? Во-первых, здесь отчасти продолжение внутриполитической повестки Армении, потому что 20 июня прошли выборы и их результат - это победа Пашиняна с достаточно большим преимуществом над остальными кандидатами. То есть их результат был не то, что сюрпризом, но он превзошел даже какие-то смелые ожидания, которые были. И понятно, что в скором времени это будет уже не и.о. премьера, а уже полноценный премьер, и в этом качестве он наносит визит в Россию, подчеркивая тем самым незыблемость отношений с Россией.
Ещё важный момент, который прочитывается, помимо этого, это те слова, которые были обращены президентом России Владимиром Путиным Пашиняну. Во- первых, тоже такая интересная деталь - Путин на несколько дней раньше Байдена поздравил Пашиняна с победой, ещё до того, как официально ЦИК Армении огласил результаты. Если я не ошибаюсь, за три дня это произошло. Сейчас слова -поздравления были не просто церемонией, так сказать, было добавлено, что есть определённые сложности, с которыми Пашинян столкнётся и которые надо будет реализовывать. Я думаю, что Путин понимает определённые сложности во внутриполитическом пространстве, которые есть. Хотя Пашинян и одержал победу, но это в любом случае не означает, что нет недовольства этим руководителем и самое важное - то,что Россия выступает гарантом трехсторонних договоренностей, но это совместные заявления, они не оформлены как некий юридический документ, но тем не менее это договорённости по Карабаху. Москва возлагает на Пашиняна эти надежды и для Москвы важно, чтобы это было реализовано, поскольку сама Москва поставила свои подписи и выступает застрельщиком реализации этих договорённостей. В данном случае мы не оцениваем, хорошо это или плохо, просто говорим о том, что это так. В данном случае Москва видит, что в Ереване партнёр - это Пашинян, его перевес достаточный. Часто Москву обвиняли раньше в том, что она работает достаточно прямолинейно, но,кстати, в Армении, как и раньше случаев допустим с Абхазией и Южной Осетией Москва показывала, что даже приход руководителей, скажем так, сложных, проблемных, для неё не означает полного разрушения или какой-то деструкции в двусторонних отношениях. Вот эти основные моменты можно обрисовать как итоги этого визита. Ещё раз подчеркну: он не открывает каких-то новых прорывов или новых страниц, он фиксирует, скорее, поствыборные реальности и заинтересованность Москвы в реализации договоренностей от ноября 2020 года и января 2021 года.
Очень интересное было заявление Путина о том, что эта победа на выборах даёт Пашиняну возможность решения «сложных, очень острых и чувствительных вопросов». Что имел в виду российский президент?
Речь идёт о том, что победа на выборах с большим результатом даёт определенную и легальность и легитимность - совпадение этих двух вещей, которые в практике не всегда тождественны. На решение каких проблем? Во- первых, преодоление определённого внутреннего хаоса в Армении, потому что чем дольше этот хаос продолжался бы, тем сложнее было бы любым партнёрам выстраивать с Ереваном отношения. Дальше - реализация договоренностей ноября 2020-го и января этого года. И,наверное, под трудностями можно между строк прочитать, но это нужно постараться, вопрос урегулирования новых пограничных противоречий между Арменией и Азербайджаном. Понятно, что Москва опять будет здесь на первых ролях и будет выступать главным медиатором, скорее всего, но от армянского руководства ждут, что оно тоже будет в этом участвовать, как минимум,не просто блокировать или бесконечно затягивать реализацию договоренностей.
В армянском обществе все сильнее укрепляется мнение, что РФ за счёт интересов своего союзника пытается усилить своё влияние в Азербайджане, пользуясь тем, что нынешнее руководство Армении готово подписать любой документ, любое соглашение. Насколько это мнение соответствует действительности?
Я думаю, что это несколько снимает ответственность с преемников Пашиняна, потому что вопрос уступок давно разбирался, об этом открыто говорили практически все руководители Армении. Раньше или позже, но эти уступки были бы. В чем проблема Пашиняна? В том, что не вполне умелыми и до конца продуманными действиями, с опорой на броский пиар, а не на искусную дипломатию, он ускорил ту негативную развязку, которая произошла в регионе в ноябре прошлого года. Уступки это не его придумка, эти уступки все равно так или иначе были б сделаны, опять же и Москва проговаривала это и это не открытие каких-то проблем. Я не думаю, что здесь будет договоренность полностью за счёт полных уступок Армении. Уступки уже очевидны, уже сделаны, будут фиксировать, продвигать так или иначе этот новый статус-кво. Тут вопрос сложный, потому что и внутри РФ есть определенная не сформулированное политически экспертное фрондирование о том, что не все однозначно в действиях Москвы в этой ситуации, что может быть излишние какие-то реверансы делаются в адрес Азербайджана. Посмотрим, насколько эта ситуация прочна.
Я не думаю, что нынешний статус-кво , который вокруг Карабаха существует, окончательный. Это не значит, что я предсказываю скорую новую войну, речь о том, что слишком много неоднозначных результатов по итогам прошедшей войны и последующих событий. Вопросов до конца непонятных много. Потому что нельзя сказать, что просто ради альтруистических соображений, потому что Пашинян неудобный человек, допустим, Москва что-то будет делать в пользу Турции и Азербайджана. Были случаи, когда не слишком удобные кандидаты для Москвы приходили в Сухуми и Цхинвали, но это ж не означало, что Москва что-то будет делать там для Тбилиси и т.д. То есть я здесь такой линейной привязки не вижу.
Но в чем здесь есть отличие этого конфликта от других на Кавказе и на постсоветском пространстве, то, что сам Азербайджан открыто не декларирует какого-то курса антироссийского и это заставляет Москву проводить не однозначную проармянскую линию, а более сбалансированную и сложную.
Результатом проводимой с ноября прошлого года российской политики в регионе в итоге стала Шушинская декларация, то есть ещё более тесное сближение Турции и Азербайджана ... А президент Турции Эрдоган даже заявил о возможности создания в Азербайджане военной базы. Москва не будет делать выводов из этой политики? Менять ее?
Шушинская декларация возникла не из вакуума, для неё были предпосылки - военно-политическое сближение отношений Турции и Азербайджана как минимум идёт с 1991 года. И многие действия Турции на международной арене были продиктованы поддержкой Азербайджана и явно далеко не в 2020 году это произошло. Поэтому хочу сказать, что вторая карабахская война укрепила качество азербайджано- турецких отношений укрепила, но не из вакуума все это возникло. Есть много вопросов, которые проговорить трудно в таком открытом формате. Некоторые вещи имеют тенденции сбываться, не хотелось бы здесь эдаким мрачным пророком выступать. То, что турецкое влияние на Кавказе представляет для Москвы определенный вызов, не могу сказать угрозу, но вызов, это более-менее очевидно. Потому что это интересы другой страны, а не нашей страны. Насколько далеко это пойдёт... Тот же Эрдоган, он ведь ведёт тактику не только на российском, но и на западном направлении. То есть делает какое-то жесткое заявление, какие-то широковещательные жесты, потом пытается отыгрывать, находить поле для компромисса и т.д., прощупывает почву. Насколько это прощупывание далеко зайдёт по практическим делам, будет это военное присутствие, будут это какие- то совместные действия, допустим, и на грузинском направлении и т.д., как они будут касаться РФ и в каком смысле на неё влиять, это пока многочисленные вопросы.
Айк Халатян
