В 2021 году исполнится 100-летие Карского договора. Об исторической противоречивости данного документа, о том, что он идет вразрез с интересами армянского народа, специалисты говорили неоднократно. И вот через год истекает срок действия данного документа, поскольку он определен в 100 лет. В этом контексте становится актуальным вопрос признания границ. Есть ли у Армении возможность воспользоваться этим историческим шансом, ввести этот вопрос в число приоритетов внешнеполитической повестки и поднимать его на международных площадках.
В беседе с VERELQ декан факультета востоковедения Ереванского государственного университета Рубен Мелконян представил свое видение того, какие угрозы в себе несет данный договор не только для Армении, но и для региона в целом, и почему Армения должна учитывать эти риски в свою внешнеполитической повестке.
- Господин Мелконян, Армения может иметь какие-то ожидания после истечения срока действия Карского договора?
- Карский договор, по сути, отражал сложившуюся в тот период ситуацию, при которой само существование государства Армения находилось под большим вопросом. Всего несколько месяцев до того нам был навязан Александропольский договор, согласно которому территория Армении должна была сократиться до 10 тысяч кв. км.
Что касается возможности пересмотра Карского договора, то с точки зрения real politics, я считаю маловероятным подобное развитие событий. Тем не менее, мы должны актуализировать этот вопрос в нашей политической риторике, научных исследованиях.
Могу провести одну параллель - президент Турции Эрдоган, считающийся довольно прагматичным политическим деятелем, в последнее время постоянно говорит о Лозаннском договоре (1923г.), подчеркивая, что этим документом Турция отказалась от Мосула, уступила арабским странам различные территории. В этом контексте, он постоянно говорит о необходимости пересмотра этого договора. Но выступления президента Турции сопровождаются реальными шагами - сегодня турецкая армия оккупировала часть Сирии и находится именно на тех территориях, о которых говорит Эрдоган, в контексте этого договора. То же самое касается экспансий в иракском и ливийском направлениях. То есть говорить только о пересмотре договоров, но не предпринимать в этом направлении реальных шагов, пустое занятие.
У Гарегина Нжде есть хорошее изречение: «Договоры существуют столько, сколько существуют условия при которых они зародились». Думаю, что на данный момент в регионе нет той реальной основы, которая могла бы привести к пересмотру Карского или Московского договоров. Но тот факт, что у нас есть серьезные проблемы в контексте этих документов более чем очевидно и доказано.
- Вы отметили, что этот вопрос должен актуализироваться в нашей политической повестке, меж тем этого не происходит. Например, периодически появляется информация о том, что Турция в Нахиджеване, возможно, откроет военную базу, в Нахиджеване де-факто уже дислоцировкана турецкая армия, неофициально, конечно, но сомнений в этом, кажется, ни у кого нет. Но это является нарушением одного из положений Карского договора. Почему Армения не поднимает этот вопрос?
- Несмотря на то, что Карский договор был подписан 100 лет назад, на большую политику он время от времени оказывал воздействие, это касается и упомянутых Вами процессов в Нахиджеване. Согласно договору, в случае интервенции третьих стран на Нахиджеван ответсвенность берут на себя Россия и Турция. Это положение еще более активизировалось после распада СССР, когда во время армяно-азербайджанского конфликта Турция постоянно проявляла чувствительность к нахиджеванской границе, пытаясь представить, будто Армения, как третья сторона, угрожает Нахиджевану, и на этом основании Анкара имеет право вступить в войну. Армения в этой связи даже получила ноту от Анкары в начале 90-ых.
Турция угрожала нам войной, турецкая армия была приведена в боевую готовность, нападение на Армению было вполне реалистичным. Тогда Турция в качестве правовой основы своих действий ссылалась на Карский договор, говоря, что она не нарушает закон, а выполняет свои полномочия по этому договору, поскольку несет ответственность за Нахиджеван. Так что этот договор содержит очень чувствительные положения. В этом контексте Армения должна быть не в роли обороняющейся, а атакующей.
Что касается де-факто присутствия Турции в Нахиджеване, то согласен, что армянская сторона может сделать этот вопрос темой наших выступлений хотя бы на различных площадках и хотя бы на уровне риторического вопроса перевести тематику на международные площадки, поскольку Турция сама по себе является угрозой для нас, а ее присутствие в Нахиджеване удваивает эту угрозу.
- В целом, какое влияние имеет фактор Нахиджевана на фоне ближневосточных развитий, в том числе с учетом присутствия там Турции?
- В целом Нахиджеван играет специфическую роль в геополитических развитиях и конфликтах как в нашем регионе, так и на Ближнем Востоке. Неслучайно, что еще в 1932 году Турция договорилась с Ираном об обмене территориями, уступив ИРИ достаточно большие территории с одной лишь целью, чтобы сухопутным путем связываться с Нахиджеваном, поскольку до этого она не имела общей границы с ним. Эта сделка была квалифицирована, как большое достижение Турции, поскольку «Нахиджеван удалось пуповиной соединить с родиной». И всего этого Анкара добилась, воспользовавшись сложной тогда региональной ситуацией. И сегодня Нахиджеван продолжает представлять важность как минимум для трех государств - Турции, Ирана и Азербайджана. Наивно думать, что и для Армении эта территория не имеет никакого значения хотя бы с точки зрения нейтрализации угрозы или потенциальной угрозы со стороныт Турции.
-Какие пункты договора, на Ваш взгляд, должны быть изменены?
- При подписании обсуждался вопрос о передаче территории древней столицы Ани Армении, однако турки его отвергли. Я думаю, что этот момент следует пересмотреть, потому что не только Ани, но и прилегающие территории должны быть предоставлены Армении в качестве примера нашего уникального культурного наследия. Это важный вопрос, в том числе и в эмоциональном плане. А в real politics хочется напомнить, что были территории - Сурмалу, Игдир, передача которых Турции было совершенно необоснованно, и думается, что этот вопрос мог бы быть пересмотрен.
Кроме того, положение турецкого протектората в отношении Нахиджевана по Карскому договору представляет собой потенциальную угрозу, что, как мы уже видели, вполне реально. Положение договора, по которому Турция имеет определенные права не только в отношении Нахиджевана, но и Батуми, действительно нуждается в пересмотре из-за содержащихся в нем угроз. Не будем забывать, что в определенный момент Турция, желая включить в границы своего государства, оккупировала Батуми, но под угрозой Красной Армии покинула этот район. И даже не сумев это сделать, Турция все равно представляет для них некоторую опасность. Так что думаю, эти пункты должны быть пересмотрены в первую очередь.
-Аджарская автономия возникла в результате заключения Карского договора, но сегодня в Аджарии очень сильно турецкое влияние во многом благодаря Михаилу Саакашвили – именно его считают давшим «зеленый свет» турецкой экспансии. Есть ли угроза, что Турция захочет в один прекрасный день «забрать» территорию Батуми, куда столько вложилась за последние годы?
- Изучая политический стиль Турции, могу сказать следующее: если Турция может оккупировать какую-либо территорию, то она это делает без промедления, а если не может, то несколько меняет свою политику. Например, сирийскую провинцию Александрет Турция пыталась «захватить» в 1920-х годах, но ей это не удалось. И что Турция сделала дальше? Она обеспечила свое культурное присутствие в этих районах, открыла турецкие школы, распространила турецкие учебники, проповедовала и благодаря всему этому в 1938-39 гг. был проведен так называемый референдум, район был захвачен и Сирией передан Турции под давлением.
То же самое сегодня происходит и в Батуми. Здесь активно не только турецкое лобби, но и доминирует серьезное турецкое присутствие в бизнесе, религии, рыболовстве, турки активно скупают недвижимость и строят мечети, и т.д.. Другими словами, часть де-факто Аджарии или Батуми находится под турецкой экспансией, и если ситуация не изменится, все будет в точности так же, как в Сирии – однажды турецкие войска перейдут границу Грузии и оккупируют территории. И здесь не играет какой-либо роли фактор отношений между странами - на примере той же Сирии мы видели, что турецко-сирийские отношения были очень теплыми, но как только проскользнула малейшая напряженность, Анкара сразу же оккупировала территории своего дружественного соседа. История знает немало таких примеров, тот же Кипр, где Турция, применив эту политику, захватила 40% территории. Думаю, тот же подход применим в отношении Нахиджевана и Батуми - таков стиль внешней политики этого государства.
Беседовала Лия Ходжоян
