В зоне карабахского конфликта вновь неспокойно. После недавнего визита сопредседателей Минской группы ОБСЕ в регион и их заявлений о необходимости разрешения конфликта исключительно мирным путем, ситуация на линии соприкосновения армяно-азербайджанских войск резко накалилась. За прошедшие два дня, в результате обстрела азербайджанских ВС армия Карабаха потеряла четырех военнослужащих. В целом за прошедшие два года залпы пушек на карабахском фронте сильно участились, и они, как ни странно, стали составной частью нынешнего «карабахского процесса». Из этого можно даже вывести некий алгоритм событий, который заключается в следующем, как только происходят какие-то переговорные подвижки, либо поездки сопредседателей МГ ОБСЕ в регион, то сразу этому последует военная эскалация. Почему переговорный процесс по Карабаху сопровождается залпами артиллерии, как можно переломить ситуацию в переговорах и избежать резких обострений на передовой? На эти вопросы в интервью ИАЦ VERELQ ответил политолог, специалист по ведению переговоров, старший консультант компании CM&Partners Артур Мартиросян.
Г-н Мартиросян, в Карабахе вновь напряженность. У армянской стороны есть потери, Степанакерт заявляет, что предпринял ответные действия. Однако, карательными мерами переломить ситуацию на карабахском фронте не получается. Война на истощение продолжается. По вашему мнению, как выйти из тупика?
Все дело в том, что ни формат переговорного процесса, ни структура интересов внешних игроков не предполагают ни мер, ни реальных средств для сдерживания сторон или принуждения к миру. Беззубые заявления МГ ОБСЕ без конкретных санкций и последствий ничего не стоят в этом плане. Алиев (президент Азербайджана Ильхам Алиев – ред.) это уже давно понял, и поэтому он пытается навязать армянской стороне собственную игру. Смысл этой игры с нулевым исходом должен быть давно понятен – вялотекущая война на истощение с выбором эскалационных точек во времени на собственное усмотрение. Цель также очевидна – принудить армянскую сторону через потери, к которым она более чувствительна, к уступкам за столом переговоров. Если перевести коммуникационный смысл его действий на обыденный язык, то он говорит следующее: я буду продолжать эту игру, от которой вы будете терять, до тех пор, пока мои требования не будут удовлетворены, и в этом мне никто не указ.
А можно ли изменить что-то - например правила игры или игру в целом? Ведь описанная ситуация продолжается уже годы.
Как можно поменять эту игру? Только продемонстрировав другой стороне, что эта игра может приводить к чувствительным для нее потерям. К сожалению, многие ошибочно полагают, что военные карательные действия со значительными людскими потерями отрезвят Алиева. Это не так. Для того, чтобы поменять игру, надо понять, как думает другая сторона, как это делают шахматисты. Алиев не чувствителен к людским потерям. Единственная потеря, к которой он чувствителен – территориальная. Он не поменяет свою смертоносную игру, до тех пор пока его стратегия не будет взломана публичной демонстрацией потери. Такова азбучная логика изменения стратегической игры с нулевым исходом. Другого нет ни в теории, ни в истории международной практики конфликтов: стороны могут приступить к поиску решений за столом переговоров, только когда у одной или обеих сторон альтернативы переговорам хуже, чем то, что они могут получить за столом.
Говорят, война является продолжением дипломатии, но только на другом уровне и другими методами. Скажите, пожалуйста, можно ли этот конфликт разрешить путем переговоров или все идет к новой большой войне?
Вы перефразировали военного стратега 19 века Карла фон Клаузевица: «Война есть продолжение политики другими средствами». Анализ интересов сторон позволяет мне с достаточной степенью уверенности сказать, что широкомасштабная война противоречит интересам всех сторон, но этого нельзя сказать о краткосрочных вспышках военных действий. В теории давно определена категория «трудно разрешимых конфликтов» или «неразрешимых конфликтов» (intractable conflicts) . Таким конфликтам свойственны периодические вспышки военных действий и эскалации, которые не приводят к их окончательному разрешению. Примеров много, но самый показательный – это арабо-израильский конфликт. Я почти десять лет проработал со сторонами в этом конфликте, и могу определенно сказать, что путь к Соглашению в Осло и к нынешнему относительному миру, лежал через шестидневную войну 1967 года и войну Судного дня 1973 года. К сожалению, возвращаясь к тому же Клаузевицу, в волевом противостоянии сторон, единственный способ сдерживания другой стороны от эскалационных соблазнов – это навязывание своей воли военным способом и поддержание сдерживающего баланса. В данном случае это возможно, только если другая сторона поменяет свое восприятие альтернативы переговорам, а это возможно, если рамка потери станет реальностью для Алиева-младшего, как она стала реальностью для Алиева-старшего. Я не военный специалист. Я не могу сказать, что, где и когда должно произойти, но как специалист по переговорам я не вижу иных «рецептов» для изменения игры, которую небезуспешно пытается навязать Еревану другая сторона.
Беседовал Аршалуйс Мгдесян
