В преддверии окончания года и на фоне активизации дискуссий о возможном разблокировании коммуникаций в регионе, VERELQ провел беседу с востоковедом-тюркологом, академиком Национальной академии наук Армении и советником директора Института востоковедения НАН РА Рубеном Сафрастяном.
В интервью затрагиваются ключевые вопросы армяно-турецкого урегулирования. Эксперт анализирует изменения в риторике Анкары, оценивает реальность открытия границы в 2025 году и объясняет, почему Турция, несмотря на возможную нормализацию отношений с Ереваном, продолжает настаивать на конституционных изменениях в Армении и реализации проекта так называемого «Зангезурского коридора». Также обсуждаются глобальные геополитические амбиции Турции, стремящейся стать логистическим хабом между Китаем и Европой, и роль Южного Кавказа в этой стратегии.
На фото: Рубен Сафрастян
VERELQ: Господин Сафрастян, скажите, пожалуйста, год заканчивается, и есть определённые надежды, что в начале следующего года в какой-то ипостаси, каким-то образом будет открыта армяно-турецкая граница. У вас есть такая информация или такие ожидания? Что изменилось, может ли такое произойти или нет?
Рубен Сафрастян: Во-первых, изменилась риторика, которую употребляют турецкие деятели. Эта риторика стала, я бы сказал, более нормальной.
VERELQ: Более сдержанной?
Рубен Сафрастян: Да, более сдержанной и более реалистичной. Потому что фактически заявления высших руководителей Турции, на мой взгляд, в какой-то степени отражают реально сложившийся статус-кво у нас в регионе и вообще геополитическое положение региона. Фактически регион находится на пути превращения в регион общемирового значения, регион открывается миру. И турецкие руководители в какой-то степени в своих заявлениях отражают этот процесс.
Этот процесс, я думаю, оказывает влияние и на восприятие турецкими руководителями проблемы нормализации отношений с Арменией. То есть у них возникает, насколько я могу судить, желание на самом деле урегулировать, нормализовать отношения с Арменией. Но всё это упирается в подписание армяно-азербайджанского соглашения о мире. В целом ситуация такова.
Так что я ожидаю, что в течение будущего года могут быть реальные подвижки в вопросе нормализации отношений между Арменией и Турцией. Но всё это зависит от процесса нормализации армяно-азербайджанских отношений, в частности, от подписания мирного соглашения.
VERELQ: Совсем недавно турецкий министр иностранных дел, выступая в парламенте, заявил, что в 2025 году они продолжат согласовывать процесс нормализации отношений с Арменией и Азербайджаном. Но он также сказал, что в нынешних обсуждениях (условно назовем их «вашингтонскими соглашениями») нет двух важнейших пунктов. Это, по их выражению, «Зангезурский коридор» и необходимые для Турции и Азербайджана конституционные поправки, которые, по их мнению, должны провести армянские власти. И только после этого, по его словам, Турция пойдёт на открытие армяно-турецкой границы. То есть вопрос даже не упирается в вашингтонские соглашения или мирный договор, вопрос для Турции стоит даже шире?
Рубен Сафрастян: Всё-таки я склонен считать, что заявления самого Эрдогана являются основой турецкой политики. Эрдоган заявил, что единственное препятствие — это подписание армяно-азербайджанского соглашения о мире. Причём он об этом говорил неоднократно. Так что я думаю, всё упирается именно в подписание этого соглашения.
Но с другой стороны, у меня создалось впечатление, что турецкая сторона не пойдёт на полное урегулирование отношений с Арменией сразу, даже после подписания этого соглашения, а будет осуществлять этот процесс поэтапно. Я не исключаю, что в первой половине будущего года, даже до подписания соглашения между Арменией и Азербайджаном, Турция предпримет какие-то небольшие шаги в направлении нормализации отношений. Например, открытие границы для граждан третьих стран, для лиц, обладающих дипломатическими паспортами и так далее.
VERELQ: То есть исполнит предварительные договорённости?
Рубен Сафрастян: В какой-то степени, я думаю, какие-то шаги со стороны Турции будут, но не принципиального характера. Сам процесс нормализации отношений, как я уже сказал, будет поэтапным, насколько я понимаю.
VERELQ: С другой стороны, есть и логистические проекты. Есть проект дороги по территории Сюника, которая будет соединять Азербайджан с Нахичеванским анклавом. И армянские власти надеялись, что это станет региональной артерией. С другой стороны, и Турция будет вовлечена в этот процесс в том плане, что откроет коммуникации с Арменией, в том числе через Гюмри. Но параллельно мы видим, что Турция уже строит железную дорогу именно в Нахичеван. Есть технические группы, которые занимаются оценкой этих коммуникаций, они встречаются с представителями Турции. Скажите, пожалуйста, в чём в этом плане конкретно заключается заинтересованность Турции? В установлении коммуникаций с Нахичеваном или в открытии коммуникаций с Арменией?
Рубен Сафрастян: Мне кажется, Турция на этом этапе, в течение последних лет, ведёт политику, которая больше и шире в геостратегическом смысле, чем просто наш регион. Турция стремится вести такую политику, которая вывела бы её в мировые лидеры. Поэтому с этой точки зрения Южный Кавказ представляет для неё не основной, не главный интерес.
Однако определённый интерес Южного Кавказа для Турции заключается в том, что этот регион имеет значение как коммуникационный путь. Это коммуникация, которая свяжет Турцию не только с Азербайджаном, но и с Центральной Азией, а в перспективе и с Китаем. То есть Турция пытается стать коммуникационным хабом между Китаем и Европой. И Южный Кавказ с этой точки зрения для неё важен.
Для Турции Южный Кавказ важен и с точки зрения связей с центральноазиатскими тюркскими государствами — членами Организации тюркских государств. Это важно еще и потому, что Турция является лидером этой организации. Если она будет иметь более короткий путь, который свяжет её с этими государствами, она получит больше возможностей влиять на их политику и на деятельность организации в целом, а это поднимет авторитет Турции во всем мире.
И, конечно, для Турции этот путь важен для непосредственной коммуникации с Азербайджаном наиболее коротким маршрутом.
Вот эти три момента, которые я назвал, по-моему, и определяют интерес Турции к нашему региону. И, в частности, все эти проекты пролегают через Армению. Поэтому нормализация армяно-турецких отношений имеет для Турции на этом этапе не какое-то абстрактное значение, а чисто практическое — для достижения тех целей, которые я озвучил.
VERELQ: Почему тогда строится новая дорога с такой стоимостью в Нахичеван, если будет дорога и через Армению после открытия?
Рубен Сафрастян: Эта дорога будет, во-первых, пролегать по территории Турции. Протяжённость этой дороги - 224 километра. Причём местность там довольно пересечённая, довольно тяжёлая. Если верить сообщениям турецкой прессы, эта дорога будет современной и скоростной.
Я думаю, как раз это и имеет значение для Турции: как можно безопаснее (с её точки зрения, по своей территории) и как можно быстрее осуществить те три цели, которые я назвал.
