В условиях резкого обострения ситуации на Ближнем Востоке особую тревогу вызывает растущая военно-политическая напряженность вокруг Исламской Республики Иран. Усиление американского военного присутствия в регионе, интенсивные военно-политические маневры и приведение иранских вооруженных сил в состояние повышенной боевой готовности — все это признаки потенциально опасной эскалации. Какие сценарии могут реализоваться в ближайшем будущем? Насколько велика вероятность военного конфликта? Как возможное обострение иранского кризиса может отразиться на Южном Кавказе и, в частности, на Армении? На эти и другие вопросы в интервью информационно-аналитическому центру VERELQ ответил военный эксперт, заместитель директора Института Кавказа Сергей Минасян.
На фото политолог Сергей Минасян
VERELQ: Г-н Минасян, как эксперт по вопросам безопасности, скажите, пожалуйста, насколько серьезно накалена ситуация вокруг Ирана в военно-политическом плане и к каким возможным последствиям это может привести?
Сергей Минасян: Хотя я не являюсь специалистом непосредственно по Ирану, но в отношении военно-технических и военно-политических аспектов могу сказать, что на протяжении долгих лет, если не десятилетий, военная напряженность вокруг Ирана не достигала такого высокого уровня, какой мы наблюдаем сейчас.
Эта ситуация объясняется сочетанием нескольких важных факторов. В первую очередь, это политика президента США Дональда Трампа, масштабное американское военное присутствие в регионе, включая значительное количество техники, военнослужащих, а особенно авиации и авианосных ударных групп военно-морского флота.
Безусловно, это тесно связано с так называемым "фактором Израиля". Для президента США Дональда Трампа Израиль представляет собой приоритет высочайшего уровня. Можно даже сказать, что израильский фактор является для Трампа важным элементом внутриполитической повестки, поэтому администрация президента США чрезвычайно внимательно относится к позиции, просьбам и требованиям Израиля.
Очевидно также, что Израиль осознает уникальность текущего момента, который предоставляет ему "окно возможностей", способное закрыться по различным причинам, включая потенциальное изменение приоритетов. Исходя из этого, можно констатировать, что военная напряженность вокруг Ирана действительно достигла критического уровня.
Особую обеспокоенность вызывает концентрация авиации, которая, вероятно, станет главным ударным инструментом. Основной удар может быть нанесен авианосными соединениями Соединенных Штатов и военно-воздушными силами Израиля. Разумеется, этот факт крайне серьезно учитывается иранским руководством.
Полагаю, что в случае принятия решения о военной операции будут задействованы новейшие системы вооружений, включая те, которые ранее никогда не применялись в ближневосточном регионе. Следовательно, уровень военной угрозы следует оценивать как чрезвычайно высокий.
Об этом свидетельствует и реакция самого Ирана. С одной стороны, Тегеран демонстрирует готовность к переговорам, а с другой – приводит свои вооруженные силы в состояние полной боевой готовности. Эти шаги указывают на то, что иранское руководство также крайне серьезно оценивает сложившуюся ситуацию.
VERELQ: Как военный эксперт, исключаете ли Вы возможность наземной операции? Правильно ли предположить, что в случае эскалации речь пойдет преимущественно о воздушных ударах?
Сергей Минасян: С военно-стратегической точки зрения, основной акцент действительно делается на проведении масштабной воздушной или, точнее сказать, воздушно-космической операции. В последнем случае будут активно задействованы космические средства разведки и целеуказания, что значительно повысит эффективность наносимых ударов.
Военные стратеги, разрабатывающие подобные сценарии, исходят из того, что комбинированные военно-воздушные и ракетные удары потенциально могут привести к дезорганизации государственной системы управления Исламской Республики Иран, возможному коллапсу системы военного управления и, как следствие, спровоцировать серьезные дестабилизирующие процессы внутри иранского государства.
Не будучи специалистом непосредственно по Ирану, я не могу с абсолютной уверенностью судить о степени устойчивости иранского политического режима, о его способности противостоять так называемым "обезглавливающим ударам", то есть ударам, которые будут направлены...
VERELQ: По центрам принятия решений, верно?
Сергей Минасян: Совершенно верно, по ключевым центрам принятия политических и военных решений, по объектам государственного и военного руководства. С высокой вероятностью также будут нанесены удары по энергетической инфраструктуре Ирана, где ситуация и без того достаточно напряженная.
Иными словами, стратегическая концепция предполагаемых ударов будет нацелена в первую очередь на то, чтобы спровоцировать определенные внутриполитические процессы в Иране, которые могли бы привести к дестабилизации существующего режима.
Кроме того, с учетом возможного применения новейших средств поражения, включая специальные высокомощные боеприпасы, следует ожидать попыток нанесения ударов по подземным объектам и инфраструктуре, связанным с иранской ракетной и ядерной программами.
VERELQ: Россия предлагает свои посреднические услуги в урегулировании иранского кризиса. Учитывая определенное сближение в российско-американских отношениях, достаточно ли этого для того, чтобы Москва сыграла значимую роль в разрешении данной ситуации?
Сергей Минасян: Мне сложно однозначно оценить, насколько текущий уровень доверия и интенсивность переговорного процесса между Российской Федерацией и Соединенными Штатами позволяет этим державам эффективно сконцентрироваться на решении иранской проблемы. Хотя, как мы помним, в средствах массовой информации появлялись сообщения о том, что президент США Дональд Трамп обсуждал с президентом России Владимиром Путиным возможность российского участия в урегулировании иранского кризиса.
С другой стороны, несмотря на недавно подписанные соглашения и договоры между Россией и Исламской Республикой Иран, у Москвы отсутствуют прямые юридические обязательства по оказанию военной помощи Тегерану. Однако стоит отметить, что в настоящее время, помимо прочего, проводятся трехсторонние консультации между представителями Ирана, Китайской Народной Республики и Российской Федерации.
Полагаю, что администрация президента США Дональда Трампа, учитывая приоритетность украинского направления для российской внешней и военной политики на данном этапе, может рассчитывать на определенный "позитивный нейтралитет" России в случае возникновения форс-мажорных обстоятельств вокруг Ирана. Такая позиция Москвы потенциально может быть интерпретирована Вашингтоном как своего рода уступка или конструктивный жест со стороны российского руководства.
При этом очевидно, что эскалация напряженности вокруг Ирана крайне нежелательна для России, а военный сценарий развития событий противоречит российским интересам по целому ряду причин, включая аспекты военно-технического сотрудничества. Как известно, Исламская Республика Иран, является для России важнейшим партнером в сфере военно-технического сотрудничества в контексте продолжающегося военного конфликта на территории Украины.
VERELQ: И, пожалуй, последний вопрос. Учитывая, что Иран, особенно в последние годы, является значимым фактором региональной безопасности, в том числе для Армении и всего Южного Кавказа, как возможная дестабилизация Ирана или возникновение нового крупного очага напряженности на Ближнем Востоке может отразиться на нашем регионе? Существует ли вероятность дестабилизации ситуации в Южном Кавказе? Каких последствий следует ожидать? Возможна ли проблема беженцев, и не попытается ли Азербайджан воспользоваться этой ситуацией в своих интересах?
Сергей Минасян: Все перечисленные Вами сценарии безусловно должны приниматься во внимание при анализе потенциальных последствий иранского кризиса для Южного Кавказа. Это касается как проблемы возможных потоков беженцев, так и других аспектов, включая потенциальную активизацию действий Азербайджана.
Важно напомнить, что и в 2020 году, и в 2023 году руководство Азербайджана целенаправленно использовало ситуации глобальных форс-мажорных обстоятельств для реализации своих региональных целей. В первом случае это происходило на фоне пандемии COVID-19 и предвыборной кампании президента США Дональда Трампа, когда международное сообщество было сосредоточено преимущественно на собственных проблемах. Что касается сентября 2023 года, то эти события во многом были связаны с вовлеченностью России и западных стран в продолжающийся конфликт на территории Украины. Таким образом, все обозначенные выше сценарии развития событий вполне реалистичны и не могут быть исключены из рассмотрения.
