Сегодня в Армении, где с ускорением идет процесс продавливания новой Конституции, которая превратит страну в парламентскую республику, многие эксперты и большинство обычных граждан задаются вопросом: для чего нужны эти перемены, какой необходимостью они продиктованы?
Ведь перед страной стоит множество серьезных, требующих пристального внимания проблем – от внешнеполитических вызовов, связанных с обострением противостояния в Карабахе и на границе двух стран, до угрожающей ситуации на Ближнем Востоке, прогрессивно ухудшающегося социально-экономического положения населения, роста внешнего долга и т.п., и т.д.
Список рисков и угроз весьма велик, однако из разъяснений представителей властей невозможно понять, как именно смена формы правления должна способствовать решению или хотя бы минимизации насущных проблем. Напротив, критики конституционных новаций обоснованно указывают как на их несвоевременность, так и на целый ряд возможных негативных последствий.
Но вот недавно со своей трактовкой происходящего выступил один из крупных представителей парламентского большинства правящей Республиканской партии Армении (РПА). В беседе с журналистами этот деятель высказался в том смысле, что Армения за время своей независимости избирала трех президентов (имеются в виду первый президент
Левон Тер-Петросян, его преемник
Роберт Кочарян и нынешний глава государства
Серж Саргсян – ред.). На этом «лимит» политиков, способных претендовать на высший пост в государстве, был исчерпан. Поэтому-то стране и следует отказаться от президентской формы правления. Получается, что говоря футбольной терминологией, «основной состав» своё уже отыграл, а «скамейка запасных» оказалась пустой.
Подобное высказывание может показаться забавным, но лишь на первый взгляд. На самом деле, это – классическая «оговорка по Фрейду». И отражает она тот становящийся все более очевидным факт, что у нынешнего руководства попросту нет на примете фигуры, которой можно было бы доверять настолько, чтобы передать всю полноту верховной власти. Проблема, судя по всему, не только в том, чтобы «размазать» ответственность за будущие неизбежные непопулярные решения в области внешней политики и социально-экономической сферы между парламентом и правительством, исключить возможность апеллировать к лицу, которое в парадигме традиционных представлений способно разрешить жгучие проблемы. Такого лица впредь просто не будет. Сверхзадача, вызвавшая процесс конституционных изменений, начинает вырисовываться другая. Она состоит в том, чтобы создать систему, при которой не станет лидера, способного задавать прежним властям некоторые крайне неприятные для них вопросы. Потому что, как сказано выше, уровень доверия в высших эшелонах власти очень низок, а в таких условиях рисковать не приходится.
Вспомним, что экс-премьер Грузии, олигарх
Бидзина Иванишвили активно способствовал избранию на пост президента страны
Георгия Маргвелашвили. Однако, последний явно не оправдал «возложенного на него высокого доверия», хотя считался вполне лояльным и даже «ручным» политиком. Наоборот, Маргвелашвили на своем посту нередко проявляет самостоятельность, резко критикуя как нынешнее правительство, так и его прежнего руководителя – Иванишвили, который, как считают многие в Тбилиси, по-прежнему продолжает руководить страной «из-за кулис». Олигарх не скрывает своего недовольства, но отрешить Георгия Маргвелашвили от должности не может, потому что президент Грузии, кроме того, что обладает весьма урезанными полномочиями, избран всенародным голосованием, и его мандат де-юре равнозначен мандату парламента.
Вероятно, с учетом грузинского опыта, новый президент Армении не только станет фигурой чисто номинальной, не обладающей серьезными полномочиями, но и избираться будет голосами депутатов правящего парламентского большинства. Это даже теоретически исключает возможность каких-либо неприятных «неожиданностей». Между тем, насколько можно понять, формальному главе государства всё же придется визировать своей подписью достаточно спорные и неоднозначные документы, имеющие важнейшее значение для жизни страны и народа...
ИАЦ VERELQ
