Политические процессы, происходящие в регионе или стране, как правило, влияют на экономику страны, национальную валюту. Наиболее восприимчивы к подобным процессам экономики небольших стран. 2024 год в Грузии – год выборов. 26 октября население страны избрало парламент нового созыва, но оппозиционные партии, недовольные результатами, по-прежнему пытаются вывести политические процессы на улицы.
В какой степени отразятся политические процессы на экономике страны – об этих и других проблемах с Dalma News беседует академик Владимер Папава.
— Политические процессы, протекающие в стране или за ее пределами, в первую очередь отражаются на национальной валюте данной страны. Это касается не только Грузии, это общий процесс. Что происходит с национальной валютой, когда в стране создается политическая напряженность, когда наступает предвыборный или поствыборный период, когда возникает политическое противостояние? Механизм такой: когда создается напряженность, когда в стране идет противостояние, в этих случаях люди пытаются застраховать себя от возможных рисков. Важнейшим инструментом в экономике на данный момент является конвертация национальной валюты в иностранную. Конечно, в доллары США, которые являются самой распространенной мировой валютой. Вот почему люди и представители бизнеса стараются покупать твердую валюту, чтобы снизить риски. Естественно, когда спрос на валюту возрастает, это еще больше обесценивает валюту, что еще хуже сказывается на стабильности национальной валюты. Давайте вспомним процессы, происходившие в Турции несколько лет назад. У этой страны достаточно успешная экономика, но на фоне определенной политической конфронтации для турецкой лиры наступили трудные дни, и она начала обесцениваться. Подобные вещи происходят в той или иной степени во всех странах, особенно в тех, где политическая культура относительно низка, а доверие к политическим институтам не столь сильно. То, что происходит в Грузии, показывает, насколько велика политическая поляризация. Общество практически расколото. Кого-то радуют результаты парламентских выборов, кто-то, наоборот, считает, что выборы были сфальсифицированы. Таковые, однако, пока не могут привести веских аргументов и фактов фальсификации. Чтобы девальвация лари не вызвала еще большей паники, Национальный банк Грузии поступил вполне логично, поддержав стабильность лари за счет продажи части резервов.
— В предвыборный период обстановка становится более стрессовой; расскажите нам, какие риски возникают в экономике в такое время?
— Конечно, когда политическая напряженность высока, в предвыборный период она еще больше обостряется, и в такой ситуации и у бизнеса, и у простых людей возникает ощущение, что ситуация может стать еще хуже, так как из-за политической напряженности у бизнеса возникнут перебои. Если бизнес останавливается, экономика не может развиваться. Если экономика не будет развиваться, это повлияет не только на рост экономики, но и на стабильность обменного курса валюты, сокращение иностранных инвестиций и т.д. В такой ситуации негативные ожидания играют ключевую роль.
— В поствыборный период мы наблюдаем нежелательное развитие процессов, когда политические оппоненты не могут прийти к консенсусу. Как Вы думаете, понимают ли политики в это время, насколько негативно это скажется на экономике страны, ухудшении социального положения населения?
— Оппозиция думает, что чем хуже будет ситуация в стране, тем легче будет сменить правительство, они думают, что у них будет больше сторонников. Поэтому они не пытаются не навредить стране, а наоборот, им выгодно нанести стране как можно больший ущерб, чтобы усилить протестные настроения против правительства. Задача правительства – поддерживать макроэкономическую стабильность и высокий экономический рост.
— Однако в данном случае большая доля ответственности ложится на правящую силу. Чем дольше продлится политический кризис в стране, тем хуже будет становиться экономический и социальный фон….
— Это одна из задач оппозиции – увеличить число своих сторонников и усилить противостояние с властью. Поэтому цель правительства – ввести политические процессы в свои рамки и убедить общество в том, что выборы были справедливыми, не было масштабных нарушений, которые оказали бы существенное влияние на результаты выборов.
— Наверное, правительству следует действовать более оперативно, когда говорят о двузначном росте грузинской экономики, не приведет ли политический кризис к обратным процессам?
— Спасибо за этот вопрос. Дело в том, что наши прогнозы, которые делает правительство Грузии, основаны на прогнозах Международного валютного фонда, Всемирного банка, Европейского банка реконструкции и развития, Азиатского банка развития. Несмотря на то, что они также знали, что в Грузии был предвыборный период, что в стране ожидается политическая напряженность, конфронтационное противостояние и поляризация, несмотря на это, все прогнозы этих компетентных международных организаций являются исключительно оптимистичными. Они не считают, что экономике Грузии угрожает какая-либо опасность. Я не думаю, что прогнозы Международного валютного фонда и Всемирного банка вызывают сомнения, для этого пока нет оснований, потому что они тоже знают, какое политическое противостояние царит в Грузии. На данный момент их прогнозы оптимистичны.
— Почему это происходит?
— Дело в том, что в Грузии стартуют грандиозные проекты: порт Анаклия, Срединный коридор, производство зеленой энергии и т.д. Поэтому можно предположить, что приток валюты не уменьшится настолько, чтобы страна столкнулась с трудностями.
— При «Грузинской мечте» было запущено несколько крупных и важных проектов; какова вероятность того, что эти проекты окажутся под угрозой при коалиционном правлении оппозиции? Я задаю этот вопрос потому, что мы все помним, как после «революции роз» Саакашвили остановил многие важные проекты.
— Я не толкую слово «коалиция» в том смысле, в каком оно используется сегодня в грузинской политике. Когда партии объединяются перед выборами, это не коалиция, а избирательный блок. Коалиция не создается априори, она формируется только тогда, когда ни одна из партий не в состоянии победить и сформировать правительство, тогда между партиями идут переговоры о создании коалиционного правительства. Когда вы заранее объединяетесь, вы знаете, что не сможете победить и не пытаетесь победить. Если вы не намерены побеждать на выборах, то не удивляйтесь, что большая часть избирателей вам не полностью доверяет… Предложение избирателям, что мы хотим создания коалиционного правительства, как правило, не работает эффективно. Ни одна партия, кроме правящей, не претендовала на победу на выборах. Объединение партий не всегда приводит к объединению их голосов. Например, мне нравится партия «А», но мне не нравится партия «Б», и в случае их объединения я не буду голосовать ни за одну из них.
— Предвыборный период не был отмечен особой активностью оппозиции…
— Основной акцент был перенесен на иностранный фактор. Что касается проекта порта Анаклия, то я не вижу никакой опасности, потому что основным инвестором здесь является правительство Грузии, контрольный пакет находится в руках Грузии и входит китайский инвестор. И если электро кабель не будет проложен по дну Черного моря, то снова пострадает ЕС, который и без того испытывает проблему энергетического голода.
— Исходя из этого, в интересах Европейского Союза как можно скорее успокоить политическую ситуацию в Грузии?
— Мы наблюдаем трансформацию однополярной системы в мире. После распада Советского Союза этим единым полюсом стали Соединенные Штаты. Сейчас создается несколько полюсов. ЕС не смотрелся убедительно даже в однополярной системе, и в процессе этой трансформации у него нет шансов сформировать полюс. Полюсами становятся такие страны, которые обладают сильной экономикой, сильным политическим влиянием и мощным военно-промышленным комплексом. Дело в том, что этого последнего у Евросоюза вообще нет. Следовательно, ЕС будет сильно зависеть от решений Вашингтона. Как уже известно, Дональд Трамп победил на президентских выборах, что, скорее всего, неизбежно приведет к значительным изменениям во всем мире. Конечно, это отразится на отношениях между Соединенными Штатами и Грузией. В частности, по крайней мере, можно гарантировать, что со стороны Вашингтона не последует критики в адрес Тбилиси в связи с законом, запрещающим пропаганду ЛГБТ.
— Увеличивают ли объявленные оппозицией долгосрочные протесты риски для туризма, иностранных инвестиций и курса лари?
— Все зависит от того, какую поддержку митинги оппозиции получат в обществе. Мы помним выборы 2020 года и последовавшую за ними напряженность. Есть несколько сценариев, худший из которых – государственный переворот. Если такое произойдет, это негативно скажется на экономике Грузии. Я уверен, что у сегодняшней оппозиции нет для этого ресурсов. Государственный переворот 2003 года, объявленный революцией, имел свои предпосылки: невыплата заработной платы, отключение электроэнергии, невыплаченные пенсии, протестные настроения, укоренившиеся у людей. «Грузинская мечта» сама заявляет, что евроатлантический курс Грузии не изменится, и у них это зафиксировано в Конституции. Я не думаю, что, особенно на фоне президентства Дональда Трампа, кто-либо на Западе поддержит государственный переворот в Грузии. Главное, что для большей части нашего общества революция как таковая принципиально неприемлема!
— Есть ли в оппозиции лидеры, которые очень хорошо понимают последствия политического кризиса для экономики? Такими лидерами назвали Хазарадзе и Гахария. Видите ли вы в оппозиции таких политиков, которые понимают масштабы экономического кризиса из-за политического кризиса?
— Когда я смотрю на списки тех партий, которые преодолели 5%-ный барьер, я могу с разочарованием сказать вам, что, за исключением одного или двух человек, более или менее известного экономиста нет ни в одном партийном списке. Точно так же, как за исключением одного или двух известных ученых, в партийных списках нет ученых, что действительно разочаровывает…
