Насколько вероятно согласие Азербайджана на новые предложения Никола Пашиняна по поводу мирного договора и в целом подписание мирного соглашения в ближайшее время? Баку готовит новую крупную эскалацию или просто шантажирует армянскую сторону и посредников? Как напряженная внутриполитическая ситуация в Арцахе влияет на позиции Степанакерта в переговорном процессе?
На эти и другие вопросы ИАЦ VERELQ ответил политолог Норайр Дунамалян.
Никол Пашинян сообщил, что отправил Азербайджану новые предложения по поводу мирного договора. Насколько вероятно согласие Баку на них и в целом подписание мирного соглашения в ближайшее время?
В контексте новых предложений армянской стороны можно строить догадки, так как, в общем-то, переговорный процесс держится в тайне, и очень сложно говорить о тех позициях, которые могут быть предложены со стороны армянского правительства. Мы можем, конечно, допустить что армянские власти готовы к продолжительным уступкам, и касаются они прежде всего вопросов о коммуникациях, делимитации и демаркации границы.
Но здесь может возникнуть новый акцент. Точнее, те предложения или те позиции, которые были обозначены азербайджанской стороной год назад о том, что они считают, что Лачинский коридор и так называемый «Зангезурский коридор» имеют как бы одинаковую значимость, и открытие коммуникаций в общем-то воспринимается в этом ключе. Может быть добавлено в переговорный процесс обсуждение этого вопроса. То есть если мы открываем дорогу через Лачин и через Агдам, то Армения должна открыть дорогу через Сюник. Азербайджанская сторона будет представлять это, как «всеобъемлющее решение проблем коммуникаций». Армянская сторона может представлять это с точки зрения открытия Лачинского коридора и продолжения политики поддержки коммуникационной связи через коммуникации на Южном Кавказе. Поэтому вот такая позиция может быть предложена.
Насчет территориальных уступок в общем-то говорить довольно-таки сложно на данный момент, и, скорее всего, это станет спекуляцией, если говорить об анклавах, о территориях Армении, которые уже оккупированы азербайджанской стороной. Возможно в рамках переговоров об этом не будет сказано напрямую. И вот эти новые предложения будут, скорее всего, обновленными версиями старых предложений, но с некоторыми оговорками и, опять же, с акцентом или намеком на новые уступки с армянской стороны.
В последнее время Баку повышает напряженность в Арцахе и на границе с Арменией, активно нарушает режим прекращения огня. С чем это связано? Является ли это подготовкой к новой крупной эскалации или это просто шантаж армянской стороны и посредников?
Азербайджан уже давно понял, что чередование усилий на переговорных площадках и использования силовых методов, то есть увеличения угрозы эскалации, угрозы возобновления вооруженного конфликта, довольно-таки эффективно влияет на армянские власти, на армянское общество. И в общем-то это становится элементом шантажа. При этом после каждой такой ситуации возникает необходимость новых уступок. И даже международные игроки в лице России, США, ЕС с целью недопущения нового конфликта скорее будут выступать за то, чтобы Армения уступила в этот период для того, чтобы не допустить новой войны на Южном Кавказе. Азербайджан это очень четко понимает.
Мне кажется, и армянские власти это понимают, но не имеют пространства для маневра, и, в общем-то, каждый шаг все более ухудшает позицию. Если не изменить вообще тактику ведения переговоров и не изменить поведение армянской элиты, то это приведет к патовому состоянию, патовой ситуации.
Но мне не кажется, что это может привести к крупной эскалации, если, конечно, Армения не займет более жесткую позицию, отказавшись от ранее обещанных каких-то уступок. И здесь возникает вопрос, насколько Армения готова к эскалации, и насколько Азербайджан готов, и как на это отреагирует мировое сообщество, то есть это игра с большим количеством неизвестных. И это может повлиять на поведение сторон.
Продолжается конкуренция России и Запада за роль главного посредника в переговорах между Ереваном и Баку. Удалось ли Москве вернуть свои позиции или лидерство по прежнему у США и ЕС?
Переговорный процесс на площадках ЕС и США не может заменить полноценным образом московскую площадку. Здесь можно говорить о различии подходов сторон, армянской и азербайджанской, но, мне кажется, здесь скорее очень важна позиция Азербайджана, который использует данные площадки для того, чтобы менять общий дискурс переговоров в основном в ЕС. При посредничестве ЕС могут рассматриваться различные идеи, и Азербайджан все время пытается спекулировать на определенных темах и проталкивать их на этих площадках. К примеру, последний такой элемент нового дискурса – это открытие Агдамской дороги. Об этом дискурсе никто никогда не говорил до 2023 года. Только с возникновением блокирования Лачинского коридора и блокадой Арцаха возникла эта проблема, эта идея, и азербайджанская элита начала проталкивать этот нарратив.
В свою очередь Москва, воспринимая переговоры в ЕС и США, как конкурентную площадку, идет на некоторые уступки одной из сторон, например, Азербайджану и включает в повестку переговоров ту же проблему открытия двух коридоров – Агдамского и Лачинского.
Армянская сторона играет в этом смысле очень пассивную роль, отвлеченную роль, перекидывая ответственность на различных акторов – США, ЕС, Москву. Но эти акторы становятся уже заложниками нарративов переговорного процесса, которые все больше и больше обновляются. Например, от того же заявления от 9 ноября 2020 года уже почти ничего не осталось, было обновлено огромное количество принципов, начиная от права народов на самоопределение, заканчивая сохранением мира в регионе. Сейчас на переговорных площадках говорят совсем о других вещах, переиначивают какие-то позиции, пересматривают их. Армянская сторона говорит, что мы пошли на все уступки, в том числе в вопросе признания территориальной целостности друг друга, Армении и Азербайджана, и здесь возникает вопрос того, что повестка, обсуждаемая в ЕС, США и Москве, уже ничем не отличается. И возникает вопрос, что, к примеру, для Азербайджана, через определенное время, если армянская сторона согласится со всеми пунктами, которые предложены Азербайджаном, то им будет все равно, где подписывать мирный договор – в Москве, ЕС или в Шри-Ланке. Здесь уже совсем другая игра – переговорный процесс становится площадкой для давления на армянскую сторону. А где подписывать – это другой вопрос.
Для Москвы, конечно, очень важно сохранить лицо и способствовать тому, чтобы две стороны заключили мирный договор в Москве. Что будет после, в общем-то, никого не интересует. Есть различные подходы к этому вопросу, но очень сложно об этом говорить. Поэтому я бы не говорил о конкуренции между этими площадками, а скорее о взаимодополнении площадок с точки зрения стратегии Азербайджана.
Как напряженная внутриполитическая ситуация в Арцахе влияет на позиции Степанакерта в переговорном процессе? Чем обусловлен этот конфликт внутри политической элиты Арцаха?
Начнем с того, что у Степанакерта в переговорном процессе определенной позиции нет. Население Нагорного Карабаха воспринимается как объект переговорного процесса, о чем переговариваются стороны, притом, что одна из сторон, Азербайджан, вообще не воспринимает какую-либо субъектность населения Нагорного Карабаха и говорит о том, что Нагорного Карабаха не существует, а граждан называет своими гражданами. То есть идет по пути популизма, притом, что держит это население в блокаде и ставит перед ним вопрос существования вообще. Поэтому в переговорном процессе, в общем-то, нет голоса Нагорного Карабаха, Арцаха, и это усугубляет ситуацию. Притом, что армянское руководство, например, пытается перенести пространство переговоров в рамки отношений между Азербайджаном и властями Нагорного Карабаха, но пока ситуация этому не способствует.
Параллельно этому внутриэлитный конфликт в Нагорном Карабахе показывает глубокий кризис вообще – и ценностный, и политический кризис, который в основном связан со стремлением президента Араика Арутюняна сохранить свои позиции – и политические, и нового характера. И здесь возникает некоторая точка бифуркации, перехода, когда Нагорный Карабах может решить свою судьбу – будет ли он продолжать бороться за свое существование или же пойдет вслед за Арменией на еще большие уступки.
Айк Халатян
