О глобальной трансформации мирового порядка, серьёзном перераспределении силы в Закавказье, борьбе мировых геополитических центров за влияние в регионе и ситуативном союзе Россия-Турция в интервью ИАЦ VERELQ размышляет депутат парламента Республики Армения 1-го и 2-го созывов, Чрезвычайный и Полномочный Посол Армен Мартиросян.
- Сегодня главным аргументом в международных отношениях является право силы, что привело к определённой хаотизации происходящих в мире процессов. Особо чувствителен в этом отношении регион Евразии. К чему может привести это право силы в геополитическом переформатировании постсоветского пространства и, в частности, Закавказья?
- Я согласен с представителями реалистической школы международных отношений, которые считают, что именно сила, а не мораль или право определяет возможности и характер международного взаимодействия государств. Исходя из этого, я бы определил характер нынешней ситуации следующим образом: перераспределение силы вызвало хаотизацию мировых процессов, что, в свою очередь обусловило дальнейший рост влияния силы. Хотя это никак не новое явление, но оно наиболее явно просматривается сегодня, в условиях глобальной трансформации мирового порядка. Этот тектонический процесс, хотя и в различной степени, затрагивает все регионы.
Как мне кажется, наиболее серьезное столкновение интересов развернулось на Евразийском пространстве, частью которого является Закавказье. Как результат силы, в частности, имело место торпедирование мирных переговоров под эгидой сопредседателей Минской группы ОБСЕ и изменение статуса-кво в регионе по итогам второй Карабахской войны, инициированное турецко-азербайджанским альянсом.
Как следствие, на региональном уровне происходит серьёзное перераспределение силы в сторону дальнейшего роста влияния Турции и относительного ослабления позиций России в Закавказье. Ситуация усугубляется также возросшей для России ролью Турции в результате СВО на Украине. Надо ожидать, что Эрдоган в дальнейшем продвижении интересов своей страны будет более аккуратно сопоставлять их с политикой НАТО. Это осложнит дальнейшeе «хеджирование высокорискового портфеля» российско-турецкого сотрудничества, потребует от Москвы и Анкары не только больше терпения и снисходительности, но и, возможно, взаимных компромиссов. Надеюсь, экзистенциальные интересы Армении не станут предметом возможного геополитического торга.
- В последний год-полтора происходит конкуренция Вашингтона и Брюсселя с Москвой за модераторство в переговорном процессе по подписанию рамочного соглашения между Арменией и Азербайджаном «О мире и установлении межгосударственных отношений». Между тем в глобальном плане, в том числе на пространстве бывшего СССР, между ними идёт процесс беспрецедентной конфронтации. Пример – война на Украине. Возможно ли в подобной ситуации эффективное и результативное международное посредничество?
- Борьба идёт не за модераторство, не предполагающее наличие собственной повестки дня модераторов, а за влияние в регионе. Усилившаяся поляризация отношений между Россией и «коллективным Западом», обусловленная также событиями в Украине, не могла не отразиться на роли и взаимоотношениях посредников поствоенного урегулирования армянско-азербайджанского конфликта. Сложившийся с 2021 года расклад сил на Южном Кавказе открыл Западу новые перспективы для более активного преследования своих традиционных интересов в регионе. Я не исключаю «результативного» исхода того, что сегодня называется переговорами по подписанию рамочного соглашения между Арменией и Азербайджаном «О мире и установлении межгосударственных отношений». Но это не означает, что оно станет результатом «эффективного посредничества». Турецко-азербайджанский альянс откровенно выступает с позиции силы и угрозы применения силы, последовательно продвигая свои интересы. Тяжелое поражение в войне резко ослабило переговорные позиции Армении и Арцаха (армянское историческое название Нагорного Карабаха – Ред.) и вынудило официальный Ереван довольствоваться ролью просителя, надеясь на милость своих противников и благосклонность посредников. Оставив в стороне допущенные в переговорном процессе армянскими переговорщиками стратегические ошибки, обусловить текущие обсуждения эффективным и результативным международным посредничеством можно разве что с натяжкой.
Тем не менее, даже если армяно-азербайджанские отношения удастся стабилизировать в обозримом будущем, не исключается, что они будут иметь характер сделки, но не обеспечат стратегическую стабильность региона.
За договором, формально устанавливающим мир, часто следует не примирение, а холодный мир, при котором правительство или народ по крайней мере одной из сторон отнесутся к нему с неприятием и отторжением. Стремление к миру и стабильности предполагает, как минимум, два обязательных компонента: поиск и обеспечение как необходимых слагаемых безопасности, так и актов примирения. Если не удастся их параллельный поиск и синхронное достижение, то вряд ли будет возможно обеспечение указанных условий по отдельности.
В международных отношениях нет гармонии: в обратном случае все вопросы решались бы автоматически и не требовалось бы межгосударственного взаимодействия. Между государствами всегда существовали и будут присутствовать противоречия, они неизбежны. Для того, чтобы их сглаживать и ими управлять, прибегают к дипломатии, которая способствует поиску общих позиций. Дипломатия, основанная на признании взаимных интересов между странами, - того, что другая сторона также имеет право на собственное видение, сегодня отвергнута. Результат – реализация внешней политики с убывающeй отдачей. Внешняя политика сегодня все более строится на силе и военном сдерживании.
- Складывается впечатление, что, несмотря на геополитическое противостояние, тем не менее, по армяно-азербайджанской проблематике российская и западная дипломатии работают параллельно. По словам известного российского политолога Фёдора Лукьянова, Россия и Запад «скорее, на одной волне по данному вопросу, и их интересы в данном случае совпали, даже если это звучит немного необычно в нынешнем контексте». Согласны ли Вы с подобной трактовкой событий?
- Российская и западная дипломатии относительно армяно-азербайджанской проблематики всегда работали параллельно. При этом имело место как определенное совпадение интересов, так и их расхождение. Дальнейшая логика сотрудничества, его ход и динамика, как мне кажется, определятся следующими факторами: 1) насколько гармоничны интересы и видения Армении и Азербайджана относительно будущего региона с интересами и видениями посредников, и 2) насколько последовательно посредники желают и способны отстаивать и продвигать свои конфликтные интересы в регионе.
- Несмотря на имеющиеся у Москвы проблемы, она по-прежнему сохраняет серьёзное влияние в Закавказье, в том числе имеет конкретные рычаги по менеджменту Нагорно-Карабахского конфликта. В то же время очевидный всё больший крен в переговорном процессе в сторону Брюсселя, и особенно Вашингтона, свидетельствует о том, что американо-европейский тандем как посредник становится всё более приемлемым для Еревана и Баку. Во всяком случае, на нынешнем этапе.
- Несмотря на все проблемы, Россия в меру своих возможностей и в соответствие со своими интересами сдерживает ревизионистские амбиции Турции в Закавказье. При этом наблюдается активизация согласованной посреднической деятельности Вашингтона и Брюсселя и некоторая склонность Еревана вести переговоры на западных площадках с последующим обсуждением их результатов с Москвой. На это есть некоторые причины. Позиционирование ОДКБ после вторжения Азербайджана на суверенную территорию Армении в сентябре прошлого года вызвало крайне болезненную реакцию в нашей стране. Его фактический отказ предоставить помощь Армении вызвал у армянской общественности шквал недовольства деятельностью организации и дал повод руководству страны публично подвергнуть сомнению целесообразность дальнейшего пребывания страны в ОДКБ. Не исключается, что этот вопрос еще не снят с политический повестки Армении.
Как известно из теории и практики международных отношений, отказ традиционных союзников предоставить помощь члену союза может спровоцировать поиск последним если не новых союзников, то хотя бы покровителей. Как мне кажется, наряду с другими причинами, это обстоятельство послужило поводом, чтобы Ереван инициировал довольно активный поиск «внешнего» варианта укрепления своей безопасности у «коллективного Запада». Первой ласточкой этой политики стало размещение в приграничных с Азербайджаном территориях около 200 гражданских наблюдателей из стран Европейского Союза. Несбывшиеся надежды относительно военно-политической поддержки от традиционных союзников дали повод руководству Армении найти если не замену традиционных союзников, то хотя бы дополнительную «подушку безопасности».
Вполне понятно и недовольство Москвы, высказанное её официальными представителями: помимо всего прочего, поиск альтернативных вариантов обеспечения безопасности членом военно-политического союза способствует падению авторитета последнего и ослаблению союзнической дисциплины. В то время, как политическая оппозиция в Армении сомневается в адекватности оказанной Брюсселем Еревану услуге сегодняшним угрозам, авторы вышеуказанной инициативы приветствуют сам факт укрепления Западом своих позиций в Армении. Тем более, что этому определенно способствует также политическая конъюнктура в самой Армении.
Есть и другие обстоятельства. Государства, как известно, тянутся к силе. Чем могущественнее государство, тем вероятнее, что другие присоединятся к нему. Напротив, ослабление государства приводит к тому, что его партнёры, в лучшем случае, сделают выбор в пользу нейтралитета, а в худшем — примкнут к «сильной» стороне в надежде избежать дальнейшего ухудшения своего положения. В международных отношениях такое поведение называется «примыканием» и является причиной хрупкости союзов. Так что, возможные изменения в «пристрастиях» сторон конфликта вполне объяснимы.
- Даже некоторые российские аналитики констатируют, что главная ошибка Москвы в отношениях с Арменией – да и с другими странами постсоветского пространства – в том, что многие годы она придерживалась следующей формулы Бориса Ельцина «никуда они не денутся». Есть ли сегодня у России желание и соответствующие ресурсы всё, так сказать, переиграть и предложить Еревану новую формулу взаимоотношений?
- Постараюсь прокомментировать то, что вы назвали формулой Ельцина. Действительно, такая точка зрения высказывалась некоторыми представителями российского экспертного сообщества и, наверно, имела право на существование. Но в своих публикациях я предупреждал, что в итоге изменения баланса сил в регионе перед Арменией может встать вопрос смены парадигмы армянской государственности и, как следствие, радикального пересмотра основ армянского национального и государственного строительства, обозначенных даже в Декларации независимости Армении. В широком смысле это чревато пересмотром коллективной идентичности, коллективной памяти и коллективного смысла Армении и армянства.
«Революционное» поколение армянских младодемократов, родившееся накануне развала СССР и пришедшее к власти весной 2018 года, формировалось в абсолютно иных условиях, нежели ведущие представители бывшей власти. Если первые обуславливают проблемы развития Армении в глобализирующемся мире с карабахской проблематикой и неурегулированностью армяно-турецких отношений, то отцы-основатели независимой Армении считали реализацию права народа Нагорного Карабаха на самоопределение raison d’etre, «причиной существования».
В условиях изменяющегося ландшафта безопасности в нашем регионе в Армении формируется мнение о смене внешнеполитических приоритетов её союзников и партнеров. В таких условиях первое, что напрашивается, – отказаться от догм.
Профессор Университета Джона Хопкинса Джон Гревилл Агард Покок в прошлом веке ввёл понятие макиавеллиевского момента, при котором молодые республики сталкиваются с необходимостью переосмысления своих традиционных ценностей, убеждений, мифов и исторических комплексов, то есть встают перед задачей коренного пересмотра своих идеалов, устоев и институтов. Хотя немногим народам удалось удачно пройти эту точку невозврата, нельзя исключить, что в Армении наступает свой «макиавеллиевский момент». Исход «перехода» прежде всего определится тем, насколько нация окажется способной не поддаться соблазнам, вызванным мимолетными и узкогрупповыми интересами.
- После Карабахской войны 2020 года военно-политические позиции Турции в Закавказье как регионального игрока явно усилились. Как очевидно, проблемы, касающиеся армяно-азербайджанских отношений, обсуждаются, а в некоторых случаях и находят своё решение путём непосредственных переговоров и консультаций между высокопоставленными представителями Москвы и Анкары. В то же время, как, в частности, свидетельствуют последние развития, между ними есть серьёзные разногласия по некоторым другим геополитическим трекам, к примеру, по поводу Украины. Насколько долго в подобной ситуации может продлиться нынешний ситуативный союз Россия-Турция?
- Безусловно, Россия накладывает ограничения на амбиции Турции не только на Южном Кавказе, но и в Ливии, Сирии, Центральной Азии и, тем самым, разочаровывает и одновременно «взбадривает» Анкару. С учетом конкурентного характера двусторонних российско-турецких отношений в последние два десятилетия они строятся на основе осторожного разделения стратегических интересов и разногласий. Подобная целенаправленная культура взаимодействия позволила им, оказавшись в тупиковых ситуациях, руководствоваться принципом «соглашаться, что можно не соглашаться». Это наглядно видно по широкому кругу проблем в Ливии, Сирии, Нагорном Карабахе и Украине.
Вместе с тем, Эрдоган, пытаясь балансировать между проукраинской и не антироссийской ориентацией, не упустит возможность извлечь дальнейшую выгоду из ситуации, в которой оказалась сегодня Россия. В свою очередь, безальтернативность Турции для НАТО вынуждает организацию довольно дорого платить за её членство. Таким образом, Эрдоган нужен и Западу, и России, поэтому у него есть достаточно рычагов для дальнейшего продвижения собственных интересов.
В стратегическом плане долгожительство ситуативного союза между Турцией и Россией, как мне кажется, определится в значительной степени ходом и исходом СВО в Украине. На ближайшую динамику российско-турецких отношений в определённой степени повлияет степень зависимости Турции от западных финансовых институтов в обеспечении стабильности турецкой экономики и ликвидации последствий последнего разрушительного землетрясения.
Карен Тер-Арутюнян
