Каких результатов может добиться оппозиция после начала нового этапа борьбы с властями? Почему ей не удаётся резко увеличить количество протестующих? Почему не формируется «третья сила», которую, якобы, так ждут в армянском обществе?
На эти и другие вопросы ИАЦ VERELQ отвечает политический аналитик Виген Акопян.
«Движение сопротивления» 2 сентября намерено начать новый этап борьбы с властями и провести митинг в Ереване. Недавно в политическом поле Армении заметно активизировался Эдгар Казарян. По Вашему мнению, насколько это серьезно, и каких результатов может добиться оппозиция?
Сегодня трудно предугадать, каким будет результат. Думаю, что они как минимум попытаются повторить размах весны – это для меня очевидно. Другой вопрос: удастся ли им это сделать? Ведь сколько бы мы ни говорили, что это была всего лишь пауза, и сейчас будет продолжение, я бы не был столь однозначен в этом вопросе. За два месяца очень многое изменилось, главным образом в общественном восприятии. К сожалению, по моему мнению, в сравнении с весной общество впало в апатию. Тогда организаторам митингов удалось вывести какую-то массу на улицу при помощи национальных лозунгов относительно безопасности границ Армении и Арцаха и в целом армяно-азербайджанской повестки. Образно говоря, удалось «пробудить Лао». Это та масса, которую интересуют вопросы безопасности Арцаха, Армении, армяно-азербайджанские и армяно-турецкие отношения. Но расширить это движение теми массами, которых особо не интересуют данные вопросы, или они не считают их приоритетными, не удалось. То ли эти люди не понимают этих угроз, а может попросту не хотят их понимать — это другой вопрос. А вывод такой — оппозиция не смогла расширить социальную базу протеста.
Я думаю, что в любой другой стране мира после таких потерь, которые понесла Армения в целом и, конечно, за последние месяцы, я говорю о сдаче властями Агавно, Бердзора, мы бы увидели очевидные, колоссальные изменения в обществе, это стало бы причиной мощных политических и эмоциональных триггеров. Однако в Армении это так ярко и масштабно не проявляется.
Я считаю, что есть определённое разочарование у той массы, которая выходила на митинги весной. Понятно, что ожидалось, что будет довольно быстрый результат. С этой точки зрения оппозиции надо провести довольно серьезную работу, вновь восстановить веру своих масс в итоговый результат, и, что на мой взгляд ещё более важно, оппозиция должна начать расширение своей опоры, протестного электората. Надо найти какие-то темы, которые заинтересуют людей, в первую очередь, социальные. При работе с электоратом нужно определиться с технологиями, подходами, методами. Нужно конкретно с каждой из групп работать, так как каждая из них — это десятки тысяч человек, которых недостает оппозиции в протестных митингах.
И почему же все-таки не получается расширить протестные массы, особенно учитывая факт серьезного ухудшения социального положения людей? Ведь оппозиция озвучивает в ходе своих акций и социальные проблемы.
Частично с Вами согласен. Оппозиция озвучивает эти проблемы, но адресной работы по темам не ведется. Это значит, что когда с трибуны говорится об ухудшении уровня жизни – это общие, не адресные разговоры. Должны звучать конкретные посылы различным группам населения. К примеру, и айтишнику, и бизнесмену-экспортеру очень важно знать, что есть политическая сила, которая занимается волнующей его темой, так как снижение курса доллара и евро является для него разрушительным.
Тем временем армянская оппозиция делает сплошь риторические выступления. По многим направлениям работа или не проводится вообще, или ведется формально. Именно поэтому они и теряют значительную часть своих потенциальных сторонников, которых тем временем заманивают в свои ряды другие.
Муссируются слухи о разногласиях внутри оппозиции, в частности между командами Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна. Насколько обоснованы эти слухи?
Судя по PR-компании перед митингом 23 августа и постмитингового освещения процессов, у меня не сложилось впечатления о больших разногласиях вокруг лидерства конкретно Эдгара Казаряна. Так как все медиаресурсы, политические деятели, общественные деятели, эксперты, которых связывают со вторым и третьим президентами, были единодушны и говорили в унисон. То есть я там видел определенное сопоставление интересов. Иными словами, нельзя прямо говорить, что какой-то деятель получает поддержку со стороны второго президента, а кто-то – третьего, и между ними есть большие противоречия.
У меня сложилось впечатление, что сейчас оппозиция действует двумя форматами. Один – известное нам «Движение сопротивления». И сейчас наблюдется попытка сформировать второе движение, в котором лидером станет Эдгар Казарян. И оба движения будут работать параллельно. Митинг, проведенный Казаряном, не исключил проведения мероприятия 2 сентября, который, по мнению организаторов протестов, станет своеобразным рестартом протестной жизни. Казарян заявляет, что будет продолжать свои действия. Думаю, что здесь делается попытка расширить электорат, чтобы отнять у властей знамя борьбы с «бывшими».
Я думаю, что оппозиция однозначно изменила свою тактику. По крайней мере, очевидны изменения в ее тактике.
Почему не формируется «третья сила», альтернатива «действующим» и «бывшим», которую, якобы, так ждут в армянском обществе?
Звучит красиво, когда говорят, что не должно быть ни бывших, ни нынешних, что необходима какая-то третья сила, пришедшая из неизвестности, ни с кем несвязанная. Это я считаю теоретической идеей, отвлекающей от реальных процессов. То есть это означает, что у этих людей не должно быть политической биографии.
Команду, начинающую с нуля, мы видим сейчас, я не имею в виду их лидера, премьер-министра, я говорю о людях без биографии, которые привели страну к такому состоянию. Поэтому такая постановка вопроса, на мой взгляд, имеет больше манипулятивный подтекст.
Теперь о том, почему не формируется…Я думаю, что это искусственные заявления, так как площадки не всегда были заняты, и за этот год были инициативы политических сил, которые пытались это сделать. Были инициативы, озвучивались сроки. Проводились сборы подписей. Нынешняя оппозиция особых препятствий никому не создавала и, как минимум, стремилась относиться лояльно, в том числе через контролируемые медиа.
В целом политика и политические технологии имеют одну важную особенность – искусственного лидера создать не получится. То есть ты не можешь прийти на трибуну и заявить, что это твой лидер. Лидер формируется по реальным делам. Например, во время работы «Движения сопротивления» мы видим различных лидеров, которые пока возможно не дотягивают до первого, государственного, национального уровня, но они показали свои лидерские качества.
И были люди, которым казалось, что они могут стать хорошей альтернативой, которые воспринимались фейсбучным сообществом в качестве третьей силы, но которые предпочли не показываться там. Я думаю, что некоторым людям не хватило решительности, а некоторым казалось, что оппозиционное движение потерпит неудачу, и они въедут (на политическую сцену) на белом коне. Так не бывает. Нужно в любой ситуации использовать любую трибуну, чтобы люди видели в тебе лидера. Эдгар Казарян проявил амбиции, и думаю, что он пытался со всеми контактировать, и оппозиционные силы пришли к заключению, что мешать ему не будут. Ситуация не такова, что есть беспрекословный лидер. Я думаю, что на нашем политическом, в том числе оппозиционном поле, заметен недостаток амбиций и амбициозных людей.
Как могут повлиять на внутриполитическую борьбу в Армении внешние игроки, тем более на фоне острой конфронтации между Россией и Западом?
Внешнее воздействие – один из важнейших факторов для такой страны, как Армения, особенно в нынешнем ее состоянии, когда страна в прямом смысле слова находится под внешним управлением со стороны нескольких центров. То есть Армения идет по пути «сириизации» –управление по разным вопросам ведется из разных мест. Военно-политическое может вестись из России, финансовое – из стран Запада. Определенное влияние может быть из Ирана, здесь речь о безопасности определенных регионов. Я уже не говорю о турецко-азербайджанском тандеме и стоящем за ним англо-саксонском крыле.
Я думаю, что в таких странах внешний фактор может иметь большое влияние. Если какой-то из центров решит, что управляемая власть больше не подходит для обслуживания геополитических интересов из-за отклонения от баланса или невыполнения обещаний, то могут быть очень быстрые изменения. С участием или без участия внутренних сил — это вопрос техники и технологий.
Айк Халатян
