Какие цели преследовал региональный визит главы МИД Ирана Мохаммада Джафада Зарифа? Как в Иране реагируют на новую геополитическую реальность в Южном Кавказе и усиление позиций Турции в регионе? Как Тегеран будет реагировать на инициативу Эрдогана о создании платформы с участием шести стран региона?
На эти и другие вопросы ИАЦ VERELQ ответил аналитик Института международных исследований МГИМО, иранист Адлан Маргоев.
Как вы оцениваете итоги регионального визита главы МИД Ирана Зарифа?
В Иране, должно быть, довольны региональным турне Зарифа. Тегерану было важно показать, что они «в игре» и могут не просто поддерживать, но и развивать отношения со странами региона — им и были посвящены переговоры во всех столицах.
К визиту в Москву стороны подготовили два соглашения: одно о поставке российской вакцины против коронавируса, а затем и ее производстве в Иране; другое — о координации позиций по вопросам международной информационной безопасности. Оба вопроса чувствительны для Ирана, и трудно представить, что мы вышли бы на этом этапе на более крупные, впечатляющие договоренности — время этому не способствует, да и цель визита была не в этом.
Насколько новая геополитическая реальность в Южном Кавказа соответствует интересам Тегерана? Как в Иране реагируют на усиление позиций Турции в регионе? Считают ли это угрозой своим интересам?
Иран устраивает ситуация, в которой региональные вопросы решаются странами региона, а не международными структурами, в которых неизбежно присутствие США. Но возросшее военное влияние Турции и привлечение ею наемников с Ближнего Востока — повод для обеспокоенности. При этом Тегеран видит угрозу не в соседней Турции, а в усилении националистических настроений в своих северных провинциях, населенных этническими азербайджанцами. Национальный вопрос в Иране не стоит так остро, как в революционные годы, но зависит от двух факторов: степени удовлетворённостью населения своим положением (а оно ухудшается в целом по стране) и того, насколько сильной в регионах воспринимается центральная власть (над этим руководство страны усердно работает).
Как Тегеран будет реагировать на инициативу Эрдогана о создании платформы с участием шести стран региона?
Турция и Иран «наперегонки» выступают с инициативами о региональном сотрудничестве, но за ширмой новых дискуссионных площадок у каждой страны свой мотив. После недавнего военного конфликта Азербайджану нужно осваивать территории и закрепить новый статус-кво — что как не мирная жизнь и экономическое сотрудничество с соседями докажет, что они принимают сложившуюся ситуацию. Вероятно, Эрдоган предложил платформу шести (если Армения пожелает присоединиться), чтобы помочь Алиеву с продвижением этой инициативы и заодно укрепить роль Турции в регионе.
Если Ирану от 44-дневной войны что-то и «перепадало», то это снаряды с полей боевых действий. Объективно оставшийся на обочине процесса урегулирования, Иран — спустя полтора месяца после турецкого предложения — обсуждает идею формата «1+3» с республиками Южного Кавказа, чтобы к нему могли присоединиться Россия и Турция. В Иране виден интерес к тому, чтобы выйти из двойной изоляции: пандемической (в надежде на вакцинацию и возможное открытие границ в этом году) и санкционной (с расчётом на возвращение США в СВПД).
Как разблокирование коммуникаций между Арменией и Азербайджаном скажется на Иране?
Любая разблокировка полезна экономике, но, пока с Ирана не снимут санкции, не стоит ожидать прорыва в экономике Исламской Республики — на приоритетные инфраструктурные проекты средства и механизмы финансирования найдутся, но ощутимая долгосрочная польза может быть только от налаженных связей между крупным и средним бизнесом — только такое сотрудничество по-настоящему «свяжет» страны региона между собой, потому что в сотрудничестве будут заинтересованы не только правительства, но и население этих стран.
Айк Халатян
