Сколько примерно составит дефицит госбюджета Армении в результате пандемии коронавируса и связанных с ней ограничительных мер? Как оценить уже принятые правительством меры в экономике? Насколько сократится приток трансфертов в Армению? Насколько реалистичен прогноз властей о снижении ВВП по итогам года всего на 2% и удастся ли Армении избежать сценария 2009 года? На эти и другие вопросы ИАЦ VERELQ ответил доктор экономических наук, профессор, глава исследовательского центра «Альтернатива» Татул Манасерян.
Вы делали подсчеты, сколько примерно составит дефицит госбюджета Армении в результате пандемии коронавируса и связанных с ней ограничительных мер? Это те цифры, о которых говорит правительство, или у Вас отличаются цифры?
Мы, конечно, делаем исследования, и каждый день задумываемся над тем, какие могут быть отклонения от тех показателей, которые заложены не только в государственном бюджете, но и в прогнозах правительства на 2020 год. Я думаю, что это дело дилетантов –давать конкретные оценки - то есть цифры насчет того, сколько может составить дефицит, потому что мы ещё не достигли половины года, и неизвестно, в каком направлении будет двигаться экономика Армении. Никто не знает об этом, даже правительство. Поэтому все зависит от того, какие будут приняты меры, насколько будут они эффективны, какие будут результаты, и как эти результаты повлияют на ход выполнения государственного бюджета. Вот многофакторный анализ надо делать, в результате чего, в лучшем случае, можно сказать, какие факторы могут повлиять на возможное увеличение дефицита госбюджета. А те, кто осмелится сейчас давать какие-то прогнозы, я не могу их считать серьезными людьми или профессионалами.
А как Вы оцениваете уже принятые правительством меры в экономике?
Никак. Потому что хромают и политика, и программы. Во-первых, эти программы, не полностью рассчитанные в том смысле, что конкретики мало, независимо от того, что есть цифры, сколько выделено помощи малому бизнесу, туризму и т.д. Нет конкретных механизмов, и возможные адресаты, в большинстве случаев, а я общаюсь со многими, не в курсе, какие программы разрабатываются правительством.
В других случаях те, кому нужны или могут помочь эти программы поддержки, они не могут воспользоваться ими. Есть множество случаев, когда микробизнес обращается к местным властям, которые должны оказать эту помощь, то есть через них все-таки должно поступать, и получают отказ. Это те люди, это тот бизнес, это те предприятия, которые в состоянии не только успешно оставаться на плаву, но и решать конкретные задачи, которые стоят перед государством. Например, в сельских местностях, деревнях, есть различные малые предприятия, которые могут обеспечить продовольствием и решить продовольственную проблему. То есть это, в основном, касается тех хозяйств, которые могут помочь государству в обеспечении продовольственной безопасности. Я считаю, что именно таким хозяйствам надо предоставить финансовые средства. И не эти люди должны обращаться если хотите, в правительство, потому что в ряде случаев эти люди не могут даже воспользоваться интернетом, может быть, их дети могут, но не сами предприниматели. И поэтому, поскольку каждый руководитель общины прекрасно знает, кто чем занимается в селе, городе, они должны сами идти на встречу, анализировать ситуацию и совместно как бы разработать механизм реализации программ.
Насколько сократится приток трансфертов в Армению? И это будет беспрецедентное сокращение, или были у нас случаи, когда ещё меньше поступлений было?
Я бы пока не использовал термин «беспрецедентный» хотя бы потому, что у нас были ещё периоды такие в 2008-2009 гг. и также в 2013 году, когда было резкое обесценивание рубля, гиперинфляция. Пока я бы не использовал этот термин. Однако есть такое опасение, что при продолжении данной тенденции, конечно, встанет большой вопрос, насколько люди, получающие трансферты из-за рубежа, могут рассчитывать на эту помощь. На мой взгляд, сокращение можно очень грубо оценить от 15-ти до 25%. Опять-таки боюсь конкретики сейчас.
В правительстве говорят о снижении ВВП на 2%. Это очень сильно напоминает оптимистичный прогноз Тиграна Саркисяна во время мирового экономического кризиса 2008 года и то, чем это в итоге обернулось – минус 14% ВВП, худший результат после Украины в СНГ. Насколько реалистичен прогноз властей, и удастся ли нам избежать сценария 2009 года?
Я бы не сравнивал 2009-й с 2020-м годом не только по характеру кризисов, но и по тому, что делает правительство. При всех минусах, которые в свое время я отмечал, то есть недостатки политики правительства Тиграна Саркисяна, тем не менее, для объективности, я обязан отметить, что Саркисян все-таки умел прислушиваться к мнению коллег. И мы в то время говорили, что стоит не идти по пути секвестра, а по пути расширительной экономической политики, и как раз он взял это на вооружение, пошел на риск, если хотите. В результате риск был оправдан, и несколько предприятий, я не могу сказать, что их было очень много, но, например, «Тамара фрут» и т.д., они воспользовались программой правительства и получили проекты совместного финансирования. Со временем они вернули долю государства, и, улучшив конкурентоспособность продукции, расширил свое производство и экспорт, в том числе.
Я сейчас таких признаков пока не вижу. И не вижу достаточного профессионализма в действиях правительства, экономического блока. К моему сожалению, экономический блок находится в плачевном состоянии. Зачастую у меня такое представление, дай Бог, чтоб я ошибся, что люди просто не знают, что делать и как делать. А это очень важно. Это усугубиться может в обозримом будущем в связи с тем, что нет просто искусства прислушиваться и общаться с экспертным сообществом, дискутировать и принимать соответствующие решения. Вот это очень будет мешать правительству, и, я думаю, что отразится на эффективности принятия решений.
Айк Халатян
