Экономика в тени или “тень” в экономике: почему в Армении терпят неуплату налогов?

Существует множество определений неформальной экономики, но чаще всего используется параметр уклонения от налогов относительно текущего размера ВВП. Поскольку на постсоветском пространстве неформальную экономику чаще называют «теневой», то и в этой статье будет использоваться это определение.

Определение размера теневой экономике в той или иной стране представляет собой определенную задачу, поскольку люди сами не склонны полностью раскрывать свою неформальную экономическую активность из-за боязни санкций или преследования со стороны государства. При этом, существует уже несколько методов ее определения, к примеру, используя оценку избыточного оборота наличности, поскольку неформальные и нелегальные транзакции как правило происходят при помощи наличных денег.

Теневая экономика является присущим экономической жизни Армении явлением еще с советских времен. Она сильно видоизменилась с тех пор, однако никогда не исчезала. Не стоит, однако думать, что есть страны и сообщества, в которых она была бы полностью искоренена – разнятся только масштабы. Они могут варьироваться от 10% в самых финансово дисциплинированных обществах и до 60% и даже более в странах с наименьшей дисциплиной и не характеризующихся верховенством права.

Армения, по оценкам Фредерика Шнейдера, в 2008 году имела 39% экономики в тени, то есть находилась где-то в середине мирового списка. При этом, теневая экономика Евросоюза оценивалась тем же автором в 19.4% от его ВВП. Понятно, что чем более эко-номически и институционально развито общество, тем меньше его экономики будет в тени, хотя есть и определенные вариации.

Что представляет собой теневая экономика? Во-первых, это криминальная экономика – оборот оружия, наркотических средств, организованной преступности, а также запрещенных видов деятельности вроде проституции. В Армении это оценили в примерно 20 млн долл. в 2012 году и 30 млн долл. в 2014 году. В противовес устоявшемуся общественному мнению, этот оборот не очень значителен и за исключением Афганистана и некоторых латиноамериканских стран, он довольно мал по всему миру.

Во-вторых, теневая экономика – это укрывательство от налогов со стороны экономических предприятий. В случае с крупным, средним и даже большей частью малого бизнеса это связано либо с оффшоризацией доходов, либо с коррупционным сговором с представителями налоговой службы, вплоть до ее руководства, если речь идет о сверхкрупных компаниях. В Армении проблема с оффшорными схемами существует, однако она в меньшей степени представляет проблему по сравнению с другими странами СНГ и с Грузией. Другое дело – локальное укрывательство от налогов или их неполная уплата. Неуплата налогов армянскими компаниями явление хроническое и пронизывает армянский бизнес сверху донизу. За крайне редкими исключениями, как правило связанными с двойной или тройной отчетностью, в том числе перед иностранными компаниями, армянские предприятия ту или иную часть своего оборота скрывают.

Естественно, бросаются в глаза в первую очередь крупные компании. Это происходит как по причине их размера (они действительно огромны по армянским масштабам), так и по причине того, что крупный капитал в Армении, как и на большей части постсоветского пространства, не имеет общественной легитимности в виду полукриминальной либо коррупционной природы его обретения, не имеет общественной легитимности и приватизация середины 1990-ых. Крупные собственники образуют целый класс людей, называемых «олигархами» и активно представленными в политике, а также напрямую и косвенно влияющими на нее.

Олигархический капитал де-факто представляют две крупнейшие партии Армении, в сумме получившие четыре из пяти мандатов в армянском парламенте по результатам выборов 2012 года. Они имеют де-факто (но не де-юре) налоговые льготы, однако взамен оказывают власти услуги. Эти услуги производятся как в виде финансовой поддержки власти во время выборов, так и в виде дарения отдельным представителям власти.

Полутеневой оборот крупного бизнеса, кроме всего прочего, используется и государством в своей политике как один из инструментов. Так происходит, к примеру, закупка вооружения или финансирование Нагорно-Карабахской Республики, что было бы проблематично включить в международные отчетности с политической точки зрения. Помимо того, неформальные отношения могут использоваться и при проведении экономической политики. В Армении, в частности, они используются для таргетирования инфляции и контроля инвестиционной и внешнеторговой активности.

Это достаточно интересный случай, поскольку, как правило, теневая экономика ограничивается личными и реже – партийными интересами, но редко или почти никогда не выходит на государственный уровень с тем, чтобы обеспечить государству «подушку» в сложных экономических условиях или с целью «прикрыть» его от критики со стороны иностранных партнеров.

Неформальные отношения стали использоваться для таргетирования инфляции примерно с 2009 года, тогда как до того, в частности, в эпоху президентства Роберта Кочаряна, инфляция не виделась какой-то проблемой. Возможно, это требует дополнительного изучения, но как представляется, именно с начала президентства Сержа Саргсяна мы видим активизацию этой политики, тогда как в других сферах неформальный оборот использовался и государством, и отдельными чиновниками и ранее. Более того, коррупционное использование неформального оборота все последние годы только сокращалось, о чем свидетельствуют косвенные показатели.

Однако не стоит забывать и о теневом обороте малого и среднего бизнеса. В действительности, сумма этого оборота меньше, поскольку малый и средний бизнес меньше в размерах по сравнению с крупным. Однако, если соотнести его с долей выпла-ченных налогов, ее динамикой и т.д., окажется, что МСБ в тени в значительно большей степени, чем крупный бизнес и эта динамика также углублялась в последние годы.

При этом часть малого бизнеса и почти весь микробизнес, включая семейный бизнес и индивидуальное предпринимательство, находятся в тени полностью и вообще никак не зарегистрированы. В случае с Арменией это объясняется малым числом свободных средств у населения для инвестиций и значительным риском подрыва бизнеса в случае полноценной уплаты налогов с начала функционирования, ввиду низкой эластичности спроса. Неуплата налогов включена в бизнес-стратегию большинства мелких компаний в стране. Стоит отметить, что к неуплате налогов малым и средним бизнесом общество относится существенно толерантнее, чем в случае с крупным бизнесом.

Третий аспект теневой экономики представляет собой неформальная занятость. За пределами сельскохозяйственного сектора неформально занято примерно 20% от общего числа занятых, что достаточно много. Эти люди уязвимы, поскольку не обеспечены гарантиями Трудового кодекса Армении, и так не во всем выполняющегося, имеют более низкий доход, часто работают на полставки и никак не зарегистрированы. Помимо этого, в Армении распространена практика занижения зарплат с целью занижения налоговых выплат с них.

Резюмируя можно отметить, что “тень” присутствует в большинстве сегментов армянской экономики. Это создает ситуацию "размытой легальности", или зыбкой грани между законным и незаконным, создавая обширную "серую" зону. Эта "серая" зона сокращалась все последние годы, но осталась все еще очень заметной как в экономическом, так и в политическом смысле.

Выгодоприобретателями этой ситуации и существования теневой экономики являются практически все жители Армении, хотя и в разных масштабах. Их можно найти и во власти, и в крупном бизнесе, а также в малом и среднем бизнесе. Власть порой использует теневую экономику как неформальный рычаг управления страной или же для получения доходов лично представителями власти. Общество же своим участием и толерантным отношением к неуплате налогов лишь способствуют воспроизведению неформальных отношений. А это, безусловно, препятствует институциональному развитию страны и формированию правового сознания.


Грант Микаелян, научный сотрудник Института Кавказа