Армянская Апостольская Церковь в течение веков была не просто религиозным институтом, а основой национальной идентичности, культурной преемственности и опорой общества в периоды отсутствия государственности. Именно поэтому любые попытки политической власти вмешиваться во внутренние дела Церкви воспринимаются в обществе болезненно. Конфликт между нынешней властью и Эчмиадзином не возник внезапно – он развивался по нисходящей спирали с 2018 года и к 2025-му перешёл в открытую фазу столкновения, где на кону стоит не только влияние, но и вопрос, какой будет Армения – со своей духовной вертикалью или с полностью контролируемым государством религиозным институтом.
После «бархатной революции» 2018 года Никол Пашинян и его команда заявили о намерении выстроить уважительную дистанцию между государством и Церковью, однако уже в последующем начали проявляться тревожные сигналы. Появились публичные дискуссии о пересмотре правового статуса ААЦ, о необходимости «обновления» Церкви, прозвучали первые обвинения в адрес духовенства в излишнем влиянии на общественные процессы. Власть стала формировать образ армянских священнослужителей как деструктивных лиц, которые служат тем или иным политическим группам, аффилированным со вторым и третьим президентами Армении, армянскими диаспорами в России и т.п.
Вышеуказанная политика сопровождалось созданием информационной среды, где священники постепенно представлялись либо привилегированной элитой, либо «политическими игроками», что подготавливало почву к будущему противостоянию.
2020 год и особенно поражение в 44-дневной войне стали переломным моментом. Армянская Церковь позволила себе открыто критиковать власть, называя происходящее национальной катастрофой и духовным кризисом и потребовав отставки Пашиняна. В ответ отдельные представители правящей команды стали обвинять духовенство в поддержке оппозиции и подталкивании общества к протестам. С 2021 года началась тактика точечного давления: информационные кампании против отдельных священнослужителей, попытки расколоть духовную среду на «лояльных» и «несогласных». Управление отношений между властью и ААЦ перешло в режим скрытого конфликта, который постепенно становился более открытым.
К 2024-2025 годам, на фоне пересмотра карабахского вопроса, подписания новых документов, изменения геополитического курса и переговоров с Азербайджаном и Турцией, конфронтация с Церковью резко усилилась. Власть стала воспринимать ААЦ как последний крупный институт, способный консолидировать протестную энергию общества. Начались громкие уголовные дела против духовенства. Был осуждён на реальный срок архиепископ Микаэл Аджапагян, задержан один из самых авторитетных представителей духовенства, епископ Мкртич Прошян (племянник Католикоса Гарегина II). Среди задержанных оказались как рядовые священнослужители, так и фигуры, близкие к руководству Церкви. Для общества особенно болезненным стал момент, когда представители силовых структур явились в монастыри и храмы, что воспринималось как удар по сакральному пространству и традиции неприкосновенности Церкви.
Параллельно власть стала усиливать информационную атаку против Католикоса Гарегина II и его окружения, прямо и публично ставя под сомнение его моральное право возглавлять Церковь. Пашинян открыто обвинил Католикоса в нарушении церковных канонов, заявив, что у Гарегина II есть ребенок, что противоречит статусу Католикоса, и он должен покинуть свой духовный пост. Впервые в новейшей истории глава правительства допускает прямые призывы к смене Католикоса, что ранее считалось невозможным вмешательством в каноническую сферу.
Недавно против высокопоставленного священнослужителя Эчмиадзина Аршака Србазана, который считается приближённым к Католикосу, началась информационная компания по дискредитации его имиджа: в социальных сетях были распространены ролики якобы об интимной связи священнослужителя с родственницей.
На всём этом тревожном фоне происходит еще одно событие, которое многие расценивают как переход «красной линии»: 26 октября Никол Пашинян в сопровождении внушительной свиты и под охраной полиции поучаствовал в богослужении, которое проводит в монастыре Ованаванк (область Арагацотн) недавно лишённый сана священник Арам Асатрян. Эчмиадзин объявил это богослужение незаконным и духовно вредоносным, но шаг премьера был однозначным сигналом – власть готова опираться на альтернативных духовных деятелей вплоть до провоцирования прямого раскола, лишь бы ослабить и дискредитировать официальную Церковь и её предстоятеля.
Внутри самой ААЦ тем временем возникла турбулентность. Некоторая часть духовенства, разочарованная в стиле руководства Католикоса, требует реформ, демократизации церковного управления, большей открытости, в то время как другая часть считает подобные требования инструментом внешнего вмешательства. Фигура Арама Асатряна стала символом этого разлома: лишённый сана, но продолжающий совершать службы и собирать вокруг себя паству, он стал удобным инструментом для власти, чтобы показывать обществу «альтернативную духовность» без Эчмиадзина. Таким образом власть стремится одновременно ударить по авторитету Католикоса и продемонстрировать, что Церковь может существовать и без него – при другом, «более лояльном» духовном руководстве.
Все происходящее указывает на стратегическую цель: сменить Католикоса Гарегина II или создать такие условия внутреннего кризиса, при которых он будет вынужден уйти, а механизм выборов нового предстоятеля окажется под контролем государственных структур. Это означает не просто конфликт с отдельными священниками – речь идёт о попытке переформатировать весь институт Церкви, лишив его независимости и, по сути, превратив духовный центр Армении в подконтрольный власти орган. Делается это отчасти по молдавской и украинской методичке западных кукловодов, но в то же время учитывается и местная специфика.
Последствия таких действий могут быть болезненными и долгосрочными. Во-первых, удар по ААЦ – это удар по одному из немногих институтов, которые веками удерживали армян как нацию в периоды отсутствия государственности. Ослабление Церкви приведёт к эрозии символического ядра армянской идентичности. Во-вторых, попытка подчинения Церкви усилит внутренний раскол, а расколотая Церковь перестанет быть фактором объединения общества в кризисные моменты. Это делает государство уязвимым в условиях внешних вызовов и геополитических потрясений.
Наконец, весьма велик риск международного удара по имиджу страны: давление на духовенство и попытка политизировать веру неизбежно вызовут сильную реакцию со стороны диаспоры и различных христианских организаций. Армения, которая всегда позиционировала себя как древний христианский народ и хранитель духовного наследия, может столкнуться с потерей морального авторитета и уважения.
Итог очевиден: конфликт Церкви и власти вышел за рамки бытовых разногласий и перешёл в фазу борьбы за духовную власть над обществом. Если Церковь станет придатком государства, Армения потеряет важнейший столп своей национальной устойчивости, а если власть продолжит давление, это может привести к духовному и социальному расколу, последствия которого будут ощущаться десятилетиями.
Артак Саргсян, политолог
Источник: интернет-журнал "Военно-политическая аналитика"
