Что ожидает Сирию — судьба Афганистана или Ливии? Будет ли в светской Сирии исламизация? Произойдет ли поглощение Турцией большей части территории Сирии? Как победа Турции в Сирии скажется на Южном Кавказе?
На эти и другие вопросы ИАЦ VERELQ ответил научный сотрудник Института мировой военной экономики и стратегии НИУ ВШЭ, эксперт Российского совета по международным делам (РСМД) Георгий Асатрян.
Новая власть в Сирии уже начала контакты с различными международными игроками. Но при этом экспертов волнует вопрос, что ожидает Сирию. Будет как Афганистане, где Талибан более-менее смог установить контроль над страной, или Сирию ожидает судьба Ливии, где различные игроки, поддерживаемые разными внешними силами, развязали гражданскую войну в борьбе за власть? На Ваш взгляд, какой сценарий более вероятен в случае Сирии?
История показывает, что случаи, когда исламисты приходят к власти путем революционных процессов, не обязательно приводят к дестабилизации и к хаосу. Ярким таким примером является Исламская республика Иран, где исламские революционеры путем известных событий пришли к власти и сумели сформировать так или иначе функциональное государство, которое существует с 1979 года.
Другой пример совершенно верно был обозначен — Афганистан. Здесь ситуация более сложная. У талибов был «Эмират 1.0», как мы говорим. Они пришли к власти в 90-х годах, но не сумели установить функциональное государство и давали возможность различным международным террористическим организациям присутствовать на их территории и планировать теракты. Это вылилось в трагедию 11 сентября и операцию американцев в Афганистане и свержение «Эмирата 1.0». Сейчас пример талибов показывает, что они сделали определенные выводы из своей стратегии и стремятся установить централизованный, достаточно функциональный государственный аппарат, бюрократию по всей территории Афганистана.
Таким образом, исламисты, пришедшие путем революционных событий, необязательно не могут править. Это не является аксиомой и опровергается некоторым историческим опытом. Посмотрим, удастся ли это сирийским структурам из радикальной оппозиции. Мы понимаем, что в революционных объединениях, консорциумах, наиболее сильные позиции всегда у радикалов. Пришедшая к власти сирийская оппозиция состоит из разрозненных группировок, которые зачастую друг с другом не ладят, которые имели опыт противостояния друг с другом, в том числе и вооруженного. Но наиболее сильные позиции там, конечно, будут у радикалов, и это со временем будет более ярко отображаться. В том числе, кстати, и в случае с талибами, когда наиболее радикальные силы постепенно набирали более сильные позиции. И с иранской революцией: на первых порах Иран активно стремился к экспорту исламской революции за пределы своих территорий, была ирано-иракская война, и только потом, спустя годы иранский режим стал более рациональным и, скажем так, менее амбициозным.
Что будет с Сирией, сказать достаточно сложно. Здесь нужно учитывать, что сирийский народ очень сильно устал от войны. Устал и Асад, и, по всей видимости, это стало одной из причин, почему он так легко отдал власть. Устала сирийская армия, устало сирийское население. Все-таки не зря Сирия всегда считалась одной из самых культурных арабских стран. А сириец всегда в арабском мире, считался человеком культурным, человеком светским, человеком в арабском мире, особенно отличающимся высокой арабской культурой, интеллигентностью. Я думаю, что шанс того, что новые сирийские власти из числа исламистов, радикальной оппозиции, сумеют установить более-менее функциональное государство, в принципе, есть. То есть мы можем на это надеяться. В принципе, я думаю, невысок потенциал, что там будет новый виток гражданской войны. Хотя и это возможно.
Вы отметили светскость Сирии. Но власть в стране взяли радикальные исламисты. С учетом этого удастся сохранить Сирию светской?
Да, это хороший вопрос. Я думаю, исламизация Сирии неизбежна, она будет навязываться сверху. Я думаю, некоторые регионы Сирии, где, собственно говоря, в последние годы была власть оппозиции, примут это. Другие регионы менее охотно будут принимать эту исламизацию, но у этих регионов, скажем так, нет ресурса для военного противостояния. Я имею в виду, конечно, побережье, Латакия, это те территории, где, в общем-то, была власть Асада, которые всегда отличались большей светскостью. Классический конфликт города и деревни в Сирии имеется. Я думаю, что исламизация Сирии будет иметь место, и я думаю, что это, наверное, скорее всего, не вызовет какую-то вооруженную реакцию со стороны сирийского населения. Я думаю, это будет принято. Хорошо это или плохо, но я думаю, что для международного сообщества, если вообще оно существует, и этот термин можно использовать, важно, чтобы Сирия управлялась в тех границах, в которых она существует, чтобы Сирия не была головной болью для остальных стран, чтобы это не было тихой гаванью для международных террористов, чтобы там любые власти, какие бы они ни были, сумели установить функциональное государство. Первая задача государства, согласно политической теории - эффективное управление теми территориями, которые под ее властью.
Многие эксперты считают, что сейчас произойдет, если не официально, то де-факто поглощение Турцией большей части территории Сирии. Ваше мнение об этом? Будет ли это означать, что большая часть Сирии, которая сейчас под контролем новых властей, фактически переходит полностью в зону влияния Турции? Можно сказать, что Турция расширила свои границы?
Турция – амбициозный игрок. Она расширяет границы своего влияния. Но будет ли это как-то формально оформлено, я не уверен. Я думаю, политическое влияние Турции будет в Сирии возрастать. И это мы уже видим, потому что ключевые игроки в новой политической реальности Сирии имеют связи с Турцией. Фактически это победа Турции, что, в общем-то, не скрывается ни в Турции, ни в Сирии. Об этом, по-моему, даже Дональд Трамп несколько дней назад публично заявил. Это была спецоперация Турции или что-то вроде этого. Но формально, я думаю, нет, они все-таки не смогут это сделать, потому что сирийцы в большинстве своем, они не очень любят Турцию, не очень любят наследие Османской империи. Там еще есть курдский фактор, это северо-восток Сирии, достаточно существенный. Поэтому я не вижу каких-то оснований для Турции формальных забрать или аннексировать территорию Сирии.
Я не уверен, что это нужно Турции. Турки ведут достаточно умную и рациональную политику по усилению своего влияния, по экспорту своих геополитических позиций в регионе. Необдуманных шагов со стороны нынешнего политическая руководства Турции, думаю, не будет. Турция в последние годы действовала достаточно эффективно.
Как события в Сирии могут отразиться на Южном Кавказе? Потому что мы видим, что фактически это победа Турции, и неудача России и Ирана. Многие эксперты даже считают, что это стратегическое поражение Ирана. Может ли Турция попытаться на этой волне, учитывая серьезное ослабление Ирана, занятость России конфликтом на Украине, попытаться перейти вместе с Азербайджаном к более радикальным шагам и в нашем регионе?
Я бы сказал, что это неизбежно. Турция будет усиливать свое влияние, в том числе и на Южном Кавказе. И я не вижу оснований, чтобы Турция не достигла своей цели. Мы видим, мягко говоря, неэффективное правительство в Армении, которое ведет нерациональную политику, и которое, в принципе, недееспособно. С Грузией Турция работает достаточно эффективно посредством экономического и финансового воздействия, и посредством мягкой силы в определенных регионах Грузии. И там ведется стратегическая политика по усилению своего влияния. С Азербайджаном у Турции стратегический союз, очень тесное сотрудничество. И там каких-то серьезных проблемных моментов не видно. Ну, а Армения, которая не стремится вести политику по защите своих интересов, просто мишень или жертва, которая не способна сопротивляться.
Айк Халатян
