Авторитетный международный журнал The Spectator world опубликовал обширную статью о последних событиях в Армении. Автор статьи, известный писатель и журналист Капил Комиредди, посетил Армению несколько месяцев назад. Помимо многочисленных встреч и интервью, он также побеседовал с президентом Армении Арменом Саркисяном. В статье автор представил свои впечатления от визита в Армению, а также использовал выдержки из беседы с президентом. Ниже представлен перевод статьи:
«Президент Армении Армен Саркисян разгневан. «Пять тысяч храбрых и самоотверженных армянских солдат были убиты в этой войне», - говорит он мне в своем офисе, имея в виду прошлогодний конфликт с Азербайджаном и Турцией. «За их смерть необходимо нести ответственность».
Саркисян кажется мне единственным армянским политиком, гнев которого сопровождается конструктивной программой национального возрождения. Человек, однажды описанный Збигневом Бжезинским как «Вацлав Гавел с Кавказа», не выражает недовольства иностранными державами. В то время как другие политики бесконечно жалуются на то, что их бросили союзники в то время как иностранные державы нанесли по ним удар, Саркисян, похоже, воодушевлен холодной Найпаулийской верой в то, что «мир такой, какой он есть»: ничего из себя не представляющие нации превращаются в ничто, им нет места в этом мире.
Самым замечательным фактом об Армении является то, что она вообще существует. Немногие страны, на протяжении веков, пережили больше страданий, чем эта крошечная кавказская республика, расположенная на стратегическом перекрестке Европы и Азии. Армения приняла христианство в 301 году нашей эры, раньше, чем любое другое государство в мире, и с тех пор ее история является летописью нескончаемых раздоров. Конкурирующие империи превратили её, по незабываемой фразе Гиббона, в «театр вечной войны» на тысячелетия. Русские проникли сверху. Арабы и персы напали снизу. А турки, поглотившие весь исторический западный фланг Армении, открыли двадцатый век, истребив 1,5 миллиона армян.
Война 2020 года с Азербайджаном и Турцией из-за Нагорного Карабаха, этнически армянской территории, подаренной Кремлем столетие назад Азербайджану, подорвала относительную стабильность, которая возникла после обретения Арменией независимости от Советского Союза в 1991 году. Экономика, подорванная пандемией, рушится. Кровь продолжает течь по её спорным границам. Национальный моральный дух пошатнулся. Десятки тысяч простых армян покидают страну в надежде на новую жизнь за границей, возрождая трагическую традицию изгнания людей, которые редко знали длительные периоды мира и процветания на своей родной земле. Население Армении составляет чуть менее трех миллионов человек. Её обширная глобальная диаспора - наследие Геноцида, учиненного Турцией, - насчитывает более двенадцати миллионов человек.
В июне в Армении прошли внеочередные парламентские выборы. Премьер-министр Никол Пашинян, активист, ставший политиком и руководивший военными действиями, неожиданно был возвращен к власти. Однако напряжение после выборов не только не спало, но и усилилось из-за многочисленных митингов и недовольства. «Мы с друзьями каждый день с начала войны ходили в призывной пункт, добровольцами», - сказал мне студент-медик. «Каждый раз нам говорили: «Идите домой, мы побеждаем». Это была ложь, призванная обмануть нас и заставить думать, что правительство контролирует ситуацию. Мы совершенно не были готовы».
Как восстановить нацию, опустошенную иностранной агрессией и деморализованную междоусобицами?
«Начни с того, что загляни внутрь», - говорит мне Саркисян. «Вы должны задать себе сложные вопросы и найти правильные ответы». По словам Саркисяна, одно изменение, которое необходимо для исцеления национального духа и обеспечения будущего Армении, - это конституционная реформа. Это может показаться странным, и я скептически отнёсся к аргументам Саркисяна, пока прошлым летом не посетил Армению. Война выявила не только военные недостатки Армении, но и фатальные недостатки национальной хартии в условиях маловероятной демократии в Армении. Нынешняя конституция, написанная в 2015 году, была разработана для защиты интересов отдельных лиц, а не для развития нации. И если Армения не сможет закрепить идею подотчетности, создать сбалансированные ветви власти и подчинить отдельных лиц институтам, она останется уязвимой для популизма, интриг и хаоса.
Война в Нагорном Карабахе началась неожиданно, рано утром 27 сентября 2020 года, когда армянские позиции сообщили о сильных обстрелах с азербайджанской стороны. К первой неделе ноября азербайджанские войска подошли к Шуши - горному стержню обороны Армении. Когда в ноябре прошлого года Пашинян согласился уступить значительные участки территории, удерживаемой Арменией, в рамках перемирия при посредничестве России, толпа ворвалась в кабинет премьер-министра, намереваясь его линчевать. Ему удалось спастись. Но последовавшие за этим выборы не столько излечили национальный раскол, сколько усилили его.
Саркисян превратился в объединяющую фигуру - отца нации в стране, распадающейся под бременем потерь и взаимных обвинений. В течение многих лет он был самым уважаемым государственным деятелем Армении на международной арене, он был избран три года назад на пост президента, на пост в целом церемониальный. Когда началась война, он активировал свои обширные международные связи, чтобы заручиться поддержкой для Армении. Три разных источника сообщили мне, что Индия была близка к тому, чтобы доставить по воздуху запасы оружия в Армению. Но военные действия велись настолько плохо, что администрация в Ереване, действуя без командного состава, не могла понять, как получить материальную помощь.
Саркисян утверждает, что этот период «национальной депрессии» может быть превращен в возможность для «национального возрождения». Однако для восстановления Армении необходимо отказаться от своей исторической привычки искать «спасителей» и взять на себя ответственность за собственное будущее, поскольку никакая иностранная поддержка не может возродить нацию, которая отказывается использовать свои собственные сильные стороны. «Азербайджан превзошел нас в значительной степени, потому что у него есть доходы от нефти», - сказал он мне однажды днем. «Какова будет стоимость нефти через поколение? Через два поколения?»
Вера Саркисяна в силу самообеспечения и его стремление к нему, его вера в совершенствование личности и его презрение к жалости к себе не являются идеологическими рефлексами. Это убеждения, заимствованные из его собственной жизни. Саркисян вырос в очень тяжелых условиях. Ему было десять лет, когда его отец умер от рака. Его мать, Женя, овдовевшая в молодости, работала на трех работах, чтобы дать Саркисяну и его сестре Карине видимость нормальной жизни. Советский Союз не предлагал невовлеченным в систему людям возможности подняться над своим положением. Но Саркисян осознал, что может стать хозяином своей судьбы, когда его зачислили в школу: «Класс был единственным капиталистическим пространством в Советском Союзе», - говорит он мне. «Это была чистая конкуренция».
И он был настолько конкурентоспособен, что его осыпали наградами и похвалами, наградили его престижной Ленинской премией и даже удовлетворили его просьбу поехать в Англию в 1984 году в рамках программы обмена. Сначала Саркисяна отвезли в Сассекс, где ему предстояло четыре месяца изучать английский язык; он выучил язык за два и переехал в Кембридж. Будучи молодым физиком-теоретиком, он проводил исследования вместе со Стивеном Хокингом. Однако, что он больше всего вспоминает из своего первого знакомства с Западом, так это отсутствие иерархии в науке. Советский Союз воспевал равенство, а у английских ученых был равный подход ко всем. Факультет в Кембридже, в который входили несколько нобелевских лауреатов, относились к Саркисяну как к равному и консультировались с ним как с равным.
Вернувшись домой, Саркисян помог разработать усовершенствованную версию видеоигры «Тетрис»; состояние, которое он заработал на Западе, было присвоено советскими чиновниками. Когда СССР окончательно распался, Саркисяна, к тому времени находившегося в Великобритании, попросили открыть в Лондоне первую международную миссию новой независимой Армении. Это была предварительная договоренность. Но дипломатическое чутье Саркисяна (он открыл полдюжины посольств по всей Европе) снискало ему достаточно уважения дома, и в 1996 году его пригласили стать премьер-министром Армении. Саркисян заложил основы спецслужб страны и выдвинул радикальное предложение, направленное на то, чтобы растворить старую вражду в растворителе торговли: нефтепровод из Азербайджана в Турцию, пролегающий через Армению. Однако его пребывание в должности закончилось до того, как он смог продать идею своим коллегам в Баку и Анкаре.
Через год работы по пути в Ереван со встречи в Вашингтоне Саркисян быстро остановился в Лондоне, чтобы завершить переговоры о невыполненной сделке с Европейским банком реконструкции и развития. Председатель банка, Жак де Ларозьер, старый друг, был встревожен потерей веса Саркисяна со времени их последней встречи. «Армен, - сказал де Ларозьер, - я подпишу эту сделку, только если ты пройдешь обследование».
На следующее утро у Саркисяна обнаружили рак на поздней стадии. Армения стала независимой и нуждалась в стабильности. Поэтому Саркисян держал новости о своей болезни в тайне и записался на курс химиотерапии недалеко от своей работы. Однако однажды вечером он заметил, как его сын смотрел на него, пока он лечился - сцена, которая мгновенно извлекла из памяти его собственное мучительное детство, когда он увидел, как рак пожирает его отца. Саркисян немедленно договорился о передаче полномочий посла. Он подал в отставку, переехал в Лондон и начал интенсивную терапию.
После выздоровления он применил свои навыки ученого и математика, чтобы построить прибыльную карьеру частного предпринимателя во время телекоммуникационной революции. Он также работал послом Армении в Великобритании, что сделало его одним из самых длительных представителей любой страны в Лондоне. Он так часто возвращался на этот пост, что королева Елизавета заклеймила его «чемпион среди послов».
Что делает Саркисяна незаменимым сегодня для многих армян, так это его грамотное отношение к Бархатной революции - потрясению, которое занимает второе место после войны в армянском пантеоне недавних политических потрясений. Весной 2018 года в столицу хлынули сотни тысяч протестующих. Возглавляемые Николом Пашиняном, тогда еще антикоррупционным активистом и депутатом, они потребовали отставки президента Армении Сержа Саргсяна. Чтобы обойти закон о запрете третьего президентского срока, Саргсян переписал конституцию в 2015 году, передал исполнительную власть премьер-министру и спланировал свое избрание на новую должность, когда его президентский срок закончится в 2018 году.
Наглость захвата власти спровоцировала массовое восстание. Все ожидали, что танки ворвутся в столицу, как и десять лет назад. По мнению сторонников революции, именно Саркисян предотвратил резню. «Без него у нас было бы повторение 2008 года, когда танки были подведены к центру Еревана и десять человек были убиты», - говорит Арман Бабаджанян, независимый депутат, участвовавший в Бархатной революции.
От Саркисяна, назначенного президентом ожидали, что возглавив этот декоративный институт он будет поддерживать действующую власть, однако своими действиями он сразу обозначил свою позицию. Просьбы усиливались, а вместе с ними и обещание позволить ему руководить внешней политикой Армении. Он вступил в должность в 2018 году. Приведенный к присяге всего за несколько дней до начала протестов, новый президент однажды утром объявил своим сотрудникам, что собирается прогуляться до площади Республики, бьющегося сердца революции. Его советники и служба безопасности воспротивились этой идее; они не могли защитить его от толпы снаружи.
«Сохранение мира и предотвращение насилия были моими высшими обязанностями перед моим народом», - говорит мне Саркисян. «Если бы я остался во дворце, это было бы трусливым отказом от своих обязанностей». В сопровождении пары охранников он вышел на улицы, заполненные почти четвертью миллиона человек. Армяне, сидящие дома и наблюдавшие за этим по общественным каналам, не могли поверить своим глазам. Сурен Зограбян, один из самых уважаемых банкиров страны и горячий сторонник революции, вспоминает, как его пожилая мать расплакалась, увидев Саркисяна по телевизору. «Такого никогда не было в нашей истории», - говорит он. По мере того, как Саркисян медленно приближался к Пашиняну, приглушенные насмешки, которые встретили Саркисяна, переросли в громкие возгласы.
Бархатная революция стремилась искоренить укоренившийся олигархический порядок в маленькой стране. Её успех больше зависел не от недовольства на улицах. Для этого требовалось также согласие влиятельных посредников внутри страны и молчаливое согласие великих держав за рубежом. Старая гвардия считавшая, что Саркисян защитит их интересы, была разочарована. Саркисян вернулся в свой кабинет и занялся звонками. Он связался с главой армянской церкви, провел переговоры с европейцами и американцами и провел тонкую дипломатию с Кремлем, который очень опасался восстаний на своем заднем дворе.
Помощники Саркисяна рассказывают мне, что президент, разочарованный отказом старого режима принять реальность, пригрозил уйти в отставку, если порядок не будет восстановлен до Дня памяти геноцида армян, отмечаемого каждый год 24 апреля. Этот ультиматум окупился. Саргсян ушел через несколько дней, и Пашинян был избран премьер-министром в течение недели - и все без каких-либо человеческих жертв. Бархатной революции не было предопределено быть мирной, но вмешательство Саркисяна сохранило мир.
Армяне рассказывают поучительную историю о воине, который убивает дракона, а затем становится драконом. Пашинян, мобилизовавший массы против исполнительной власти унаследовал эти полномочия. Обещание конституционной реформы, заложенное в революцию, которую он возглавил, провалилось. Слишком рано называть премьер-министра авторитарным - он правит с легитимным демократическим мандатом - но даже его верные помощники признают, что он враждебно настроен к инакомыслию, испытывает аллергию на мнения, которые противоречат его собственному, и что он постепенно монополизирует принятие решений.
Вполне возможно, что Пашинян больше хочет быть эффективным администратором, чем стремится сконцентрировать всю власть в своих руках. Но практические последствия того, что Пашинян не уделил приоритетного внимания конституционной реформе, и его нежелание передать власть другим ветвям власти, оказались катастрофическими для Армении во время войны. Когда я брал у него интервью в прошлом году, Пашинян назвал войну «реальной угрозой» для Армении. И все же его настойчивое стремление быть единственным лицом, отвечающим на эту угрозу на всех фронтах, от военного до дипломатического, плохо послужило его стране. Его заслуги в свержении старого режима не сделало его национальным лидером во время войны. Будучи упрямым уличным бойцом, ему просто не хватило ловкости, чтобы заручиться международной поддержкой или вести умелые переговоры с иностранными державами.
Могли ли результаты быть иными, спрашивают армянские официальные лица и симпатизирующие Пашиняну наблюдатели за рубежом, если бы Пашинян использовал самый ценный дипломатический актив своей страны, президента, чтобы повлиять на исход переговоров в России? Сохранение суверенитета Армении, древней цивилизации, разворованной жадными чиновниками, всегда требовало умения управления государством, которым премьер-министр, не придавший этому особого значения, не обладает. Как объяснил мне иностранный дипломат в соседней стране, который внимательно следит за Арменией и взаимодействует с ее руководством: Пашинян - исключительная фигура в мировой политике благодаря тому, чего он достиг в этой части мира. Он искренен и идеалистичен, но может быть невероятно настойчивым и упрямым. Саркисян в другой лиге. Он ученый. Он капиталист, но тут он не захотел своей части пирога. Он разбогател, упорно работая на Западе, советский Тэтчерист, который хочет превратить Армению в Кавказский Израиль. В качестве дипломата он установил действительно прочные отношения. За исключением Эрдогана и Алиева и, возможно, Имрана Хана, он может встретиться практически с любым мировым лидером. Для крошечной страны это огромное преимущество. Его просто не использовали во время войны. Он старался изо всех сил - он обращался ко всем - но его оттеснили и сковали внутри Армении. Премьер-министр руководил шоу. И это было, к сожалению, катастрофой от начала до конца. Администрация Саркисяна не имелп реальной власти. Если бы он имел право голоса в том, как велась война и как заключались переговоры о мире, я могу с уверенностью сказать, что эта страна не страдала бы так сильно сегодня.
Избиратели в городах и селах Армении сетовали мне на то, что их президента не было в избирательных бюллетенях на последних выборах. Возможно, это объясняет нежелание Пашиняна, когда-то напористого лидера, ныне попавшего в тяжелую ситуацию, предоставить президенту большие полномочия, посредством внесения поправок в конституцию. Саркисян, со своей стороны, максимизирует крохотные полномочия, которыми наделен. Между утешением семьям павших или взятых в плен азербайджанцами, он тратит своё время на налаживание новых отношений за границей и привлечению новаторов и инвесторов в Армению.
Осенью прошлого года Саркисян созвал третью встречу Summit of Minds, двухдневную конференцию по образцу Давоса, которая привлекла иностранных политиков и бизнес-титанов в курортный город Дилижан в рамках своей программы по превращению Армении в одно из главных направлений. Через день после саммита он вылетел в Саудовскую Аравию, где был торжественно принят принцем Мохаммадом бен Салманом, фактическим правителем королевства. Визит стал историческим в силу того немаловажного факта, что Саудовская Аравия и Армения не имеют дипломатических отношений. Это был еще один пример того, как Саркисян использовал свои обширные личные дружеские отношения в качестве частного предпринимателя на благо своей осажденной страны.
Будучи единственным главой государства, который одновременно является ученым, Саркисян предпринял амбициозную инициативу по осуществлению технологической революции у себя дома. Физические основы его плана закладываются недалеко от Еревана в Advanced Tomorrow (ATOM), центре кибернетических и научных инноваций, сопоставимом с израильской деревней Йокнеам-Иллит и Электронным городом Бангалора. Он провел зиму, путешествуя по Ближнему Востоку, Европе и Азии, чтобы продать идею главам государств и инвесторам.
Уговорить крупные ИТ и технологические компании помочь в создании глобальных центров математического моделирования, искусственного интеллекта и машинного обучения внутри Армении было относительно легко: армянская диаспора, являющаяся одной из самых богатых и влиятельных в мире, очень хотела помочь. Настоящая трудность заключается в том, чтобы убедить Ереван устранить препятствия, которые существуют исключительно для создания несправедливого преимущества для крошечной правящей элиты Армении, которая руководит лабиринтом правил, призванных защитить их от конкуренции со стороны армян диаспоры.
Концепция «нации» Саркисяна выходит за пределы Армении и охватывает мировую армянскую общину. Армянская идентичность - ее литература, культура, кухня, предания - развивалась за пределами Армении. Исторически сложилось так, что армяне строили и управляли чужими странами. Например, самым почитаемым архитектором Константинополя был армянин, как и основатель турецкого политического театра. Однако сегодня этот ресурс не используется Арменией. Одним из требований для службы в правительстве является непрерывное проживание в Армении в течение нескольких лет.
Саркисян потрясен тем, что все его попытки привлечь таланты в Армению в конечном итоге сорваны «абсурдными и бессмысленными правилами». Светило диаспоры, такое как Нубар Афеян, основатель Moderna, должен прожить как минимум пять лет исключительно в Армении, прежде чем сможет получить достойную службу в правительстве Армении. Еревану нужны его вакцины и благотворительность, но не его навыки или услуги. «Армения - маленькая страна, но глобальная нация», - говорит мне Саркисян. «И эта мелочность лишает «будущего» поколения армян. Это безумие». Открытие правительства для диаспоры - одна из конституционных реформ, за которые выступает Саркисян.
По соглашению, изменения в конституцию вступают в силу только после приведения к присяге нового президента. Из семилетнего срока полномочий Саркисяна осталось чуть больше трех лет. Армения, по его собственному признанию, он не может позволить себе ждать так долго. Так готов ли Саркисян уйти в отставку, чтобы ускорить реализацию реформ? «Быть президентом Армении было величайшей честью в моей жизни», - говорит он. «Но я согласился на эту работу не из гордости. Я принял это, чтобы служить Армении. И я не останусь на этом посту ни секунды, если это будет препятствовать прогрессу Армении».
