20 июня в Санкт-Петербурге в императорском Константиновском дворце прошла строго конфиденциальная встреча президентов России, Армении и Азербайджана. Чего только не понаписали в Ереване и Баку в связи с этой конфиденциальностью! Но, конечно, и это традиция, дальше всех пошли в Азербайджане – там дело дошло до того, что заврался в заявлениях заместитель главы аппарата президента Азербайджана Новруз Мамедов.
При том настолько, что и МИД России в лице пресс-секретаря
Марии Захаровой официально опроверг г-на Мамедова, квалифицировав его поведение «извращенными интерпретациями», и озвучил «коллективную просьбу» (вероятно, от имени всех стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ) руководствоваться оригиналом заявления, которое было принято по итогам встречи в Санкт-Петербурге.
В Санкт-Петербурге многое напоминало встречу трех президентов в 2014 г. в Сочи – помнится, и тогда встреча имела место после беспрецедентной военной активности Азербайджана против НКР и приграничных территорий Армении. Санкт-Петербургу, как известно, предшествовала Венская встреча 16 мая. И тогда звучали предположения, что в Вене посредники признали НКР в качестве международного субъекта. Хотя и помимо совместного заявления госсекретаря США
Джона Керри и представителей МИД России и Франции, никакого документа с подписями президентов Армении и Азербайджана подписано не было.
После встречи при посредничестве
Владимира Путина азербайджанская сторона усиленно распространяла слухи (начиная с вышеупомянутого Мамедова), что якобы в Константиновском дворце армянская сторона «сломалась» и приняла «поэтапный вариант» урегулирования. Кто бы и что бы ни говорил, но если это так – то «побеждает» капитулянтская концепция экс-президента Армении
Левона Тер-Петросяна и побеждает Азербайджан, ибо в таком случае НКР - это всего лишь «новая Нахичевань», с вполне понятной судьбой. Как известно, Нахичевань давно деарменизирован. И, кстати, последние заявления И.Алиева говорят о том же, хотя по косвенным фактам заметно, что и азербайджанский президент не искренен. Возмущение лживостью азербайджанских руководителей достигло такой степени, что 28 июня и экс-сопредседатель МГ ОБСЕ от США
Мэтью Брайза, широко известный своей протурецкой и проазербайджанской ориентацией, заявил, что сопредседатели МГ ОБСЕ «явно должны потребовать разъяснений у Ильхама Алиева, поскольку после самой последней встречи президентов было объявлено - лидеры согласны развивать эти механизмы расследования инцидентов. Выходит, что эта информация противоречит итогам встречи».
Короче, все эти полускандальные и алогичные заявления азербайджанской стороны увели на время внимание и от главных договорённостей (как в Вене, так и в Санкт-Петербурге), и от того, что вроде бы как «незаметно», но внятно произнёс сам В.Путин в Константиновском дворце. Следует предположить, что свою формулировку российский президент произнёс не только для Сержа Саргсяна «по секрету всему свету», но и повторил её Алиеву – и тоже «по секрету всему свету».
Вначале о сути различий между главными договорённостями в Вене и Санкт-Петербурге. В отличие от Вены, подписано совместное трёхстороннее заявление, в котором и вставлены достигнутые договорённости. В Вене же было лишь совместное заявление сопредседателей МГ ОБСЕ, чем сейчас и бравирует Баку - мол, ничего не знаем, ничего не подписывали, «это их [т.е. сопредседателей] дело», и т.д. Но в Вене в итоговом заявлении посредников уточнялось, что «для снижения риска дальнейшего насилия, главы государств договорились завершить в кратчайшие сроки внедрение механизмов ОБСЕ по расследованию инцидентов на линии соприкосновения». Тогда была также достигнута договоренность о расширении полномочий офиса Личного представителя Действующего председателя ОБСЕ, то есть поляка
Анджея Каспршика. Как заявил после встречи в Петербурге министр иностранных дел РФ
Сергей Лавров, стороны наметили конкретные шаги по активизации переговорного процесса и договорились об увеличении наблюдателей ОБСЕ на линии соприкосновения. А 27 июня уже распространялись сведения, что в развитие договорённостей в Санкт-Петербурге обсуждается вопрос о том, чтобы наблюдателям ОБСЕ в НКР предоставлялись и беспилотные летательные аппараты.
Конечно, Алиев в чём-то прав – все эти договорённости пока не означают, что уже разработаны, внедрены и действуют конкретные механизмы расследований вооружённых провокаций на фронтах. Но за этим дело не станет – механизмы уже вырабатываются, и вскоре их предложат Азербайджану. А чего их предлагать Армении и НКР, если как раз Ереван и Степанакерт годов примерно с 2010-11 требуют от посредников расследовать все случаи нарушений условий прекращения огня? Таким образом, одно из предусловий Армении для возобновления полномасштабных переговоров начали выполнять – и Алиеву придётся к этому готовиться. Да, наблюдатели и так были в зоне конфликта. Но их было мало, и они бывали на линии соприкосновения «наездами» - прибыли, посмотрели, часто – непонятно откуда, так как Азербайджан множество раз отказывался выводить наблюдателей на свои передовые позиции. Регистрировали «всё нормально» - и уезжали. Теперь же речь идёт, судя по всему, об их постоянном присутствии на линии соприкосновения, раз уж решают вопрос о снабжении наблюдателей ОБСЕ беспилотниками. Подчеркнём – увеличение наблюдателей ОБСЕ это не «размещение международных сил» в зоне конфликта, т.е. ничего общего нет с проталкиваемым со стороны Азербайджана «поэтапным вариантом». И ничего общего с проталкиваемым со стороны США «выводом войск», «возвращением беженцев и перемещённых лиц» и «вводом международных сил». Создание института постоянных международных наблюдателей в зоне конфликта и наделение их некими полномочиями, в том числе и расследования инцидентов, не только даст возможность вносить изменения политического характера, но и максимально сузит маневренность конфликтующих сторон. В особенности – Азербайджана, раз уж Алиев и представители его власти продолжают искажать суть переговоров по НКР.
Теперь – условное, «второе достижение» Вены. Российский посредник в МГ ОБСЕ
Игорь Попов вроде бы как «оговорился» - мол, обсуждаются методы и пути возвращения Степанакерта в переговорный процесс напрямую, «на каком-то одном из этапов». После Санкт-Петербурга уже и американский посредник
Джеймс Уорлик вторит: «Важно, чтобы позиция народа Нагорного Карабаха была представлена. Поэтому сопредседатели регулярно встречаются с де-факто властями Нагорного Карабаха. Мы должны решить, как наилучшим образом обеспечить голос народа Нагорного Карабаха в рамках всеобъемлющего решения». В день же встречи в Константиновском дворце о невозможности урегулирования без прямого участия карабахской стороны в переговорах и принимаемых решениях говорил и премьер-министр НКР
Араик Арутюнян. Как-то «незаметно» после Санкт-Петербурга съездил в НКР и известный российский эксперт
Евгений Сатановский – правда, незаметно для армян, а Азербайджан всё разузнал и тут же внёс Сатановского в «чёрный список».
Всё исследованное, тем не менее, не передаёт реального драматизма переговоров в Константиновском дворце. Потому что умышленно – в этом нет сомнений – не подчёркивается то, что ответил Путин Саргсяну в ответ на заявление о том, что позиция Еревана по конфликту известна. А ведь в видеокадрах это звучало! Ответ российского президента – «проблема досталась нам в наследство от истории» и «позиция России не изменилась». «Трактовать» Путина – работа неблагодарная, но отметим – ещё раз повторив, что, по всей видимости, то же самое глава России заявил и Алиеву: итак, Питерская встреча отбросила переговорный процесс назад, в 2001 г., когда 9-11января Путин был в Азербайджане с официальным визитом. Тогда на итоговой пресс-конференции в Баку он заявил следующее: проблемы, существующие на Кавказе сегодня, «достались нам в наследство от империи», под прессом которой «эти проблемы были загнаны в угол», а теперь «вышли на поверхность». В январе 2001-го все эксперты почти однозначно приходили к выводу, что Путин признавал незаконность территориального размежевания на Кавказе в Советскую эпоху. Вот почему в Баку и сейчас жёстко заволновались и начали «рассуждать» о «поэтапном варианте», о примере Нахичевани для НКР и т.д. Вот почему оппозиционные политики и эксперты Азербайджана забили в набат. Зардушт Ализаде: «Карабахский конфликт превратили в палестинский». Али Керимли: «В Петербурге Баку подписался под обязательством о невозвращении своих территорий». А ключ к этой панике – в словах Путина о «наследстве от истории, от империи»…
Допустимо предположить, что напоминанием о своей позиции к конфликту в далёком уже январе 2001 г., российский президент даёт понять в 2016-м, что сугубо политического решения вопрос Нагорного Карабаха всё-таки не имеет. И несмотря на нацеленность США и Азербайджана, без учёта историко-правовых условий и оснований ни конфликт, ни сама Карабахская проблема как таковая, решения не найдут. Вопрос не только в том, что сегодня считает международная дипломатия «искусством возможного» или «невозможного» в процессе урегулирования Карабахской проблемы. Со стороны Франции и её сопредседателя в МГ ОБСЕ можно не ожидать конфронтационного противостояния «новой старой» инициативе Путина. А вот как себя поведут США, до сего времени делавшие ставку на полнейшее потворство позиции Азербайджана – большой вопрос, ведь для Вашингтона историко-правовые основания – ничто, если помнить, как США повели себя в вопросе югославского края Косово и Метохия.
Сергей Шакарянц, специально для ИАЦ VERELQ
