Главный уполномоченный Армении по делам диаспоры Заре Синанян посетил с рабочим визитом Россию. Корреспондент ИАЦ VERELQ поговорил с Синаняном о сотрудничестве властей Армении и диаспоры, в частности с общиной в России, о существующих проблемах и путях их решения, а также проблеме репатриации армян на историческую Родину.
Как Вы оцениваете этот визит? Что удалось достичь во время визита в Россию?
Визит еще продолжается. Трудно дать окончательную оценку, но за последние почти 6 дней мы провели несколько встреч с нашими общинами, организациями и группами. Также участвовали в молодежном форуме в Саратове.
Самое главное – не терять контакт с диаспорой. Главное, чтобы наша диаспора чувствовала присутствие правительства Армении. И для нас тоже очень важно услышать, о чем думает диаспора, чем она живет. Какие у нее впечатления об Армении. И думаю, на этот счет нам удалось многое разъяснить, многое понять. Потому что, как трудно для диаспоры конкретно и объективно знать, что происходит в Армении, так же трудно для Армении знать, что происходит в диаспоре.
Союз армян России (САР) и ряд других организаций не захотели с вами встречаться. Как Вы планируете на фоне конфликта с ними работать в России? Делаются ли шаги, чтобы нормализовать отношения с ними? Или Вы считаете, что конфликта нет?
У меня конфликта с этими организациями нет. Если вы следили, то этот так называемый конфликт произошел из-за того, что журналист спросил у меня, что я думаю о том, что армяне России требуют от премьер-министра Никола Пашиняна уйти в отставку. Я спросил: «Кто сказал, что армяне России этого требуют?» И кто –то ответил, что это одна организация. Назвали эту организацию. Я сказал: «ну, во-первых, это их мнение, я не знаю, мнение одного человека или ста человек. Второе – даже люди, которые формально числятся в их структурах, не согласны с ними. И одна структура вышла из этой организации из-за этого требования». И после этого все это и началось. То есть, у меня с ними конфликтов нет. У них есть, даже не у них, у тех людей, которые возглавляют организацию, у них есть проблемы с Арменией.
С Арменией или с армянскими властями?
Народ Армении выбрал эту власть. Народ Армении сегодня тоже имеет возможность участвовать в выборах. Мы видели, что произошло в Ереване 1 марта (митинг Никола Пашиняна на площади Республики — прим. ред.). Выборы покажут, кого выбрал народ Армении. А это значит, власть с точки зрения диаспоры, власть —это Армения. То есть у них есть проблемы с Арменией. Они не согласны с выбором народа Армении. Это их проблема. Вот, в чем дело.
А что мы делаем? Мы профессионалы, я профессионал. Перед приездом в Россию, зная очень четко, что произойдет, что будет, все-таки мы попросили встречу с этой организацией, с САР, мы попросили встречу с ОАР (Объединение армян России), зная, что они откажут, зная, что они используют это, в фейсбуке будут рекламировать себя, заявляя, что они отказали мне. Это, конечно, мелко, но ничего. Мы знали, что они это сделают, но мы профессионалы и все-таки мы попросили эту встречу. А сейчас они уже отказали. Этот факт для них проблема, не для нас. Потому что, слава Богу, армянская диаспора такая обширная, такая большая, в ней так много хороших организаций, людей, которые искренне переживают за свою родину и за свой народ. Так что у нас много людей, с кем можно работать.
Почему не привлекаются известные армянские специалисты из диаспоры? Например, Ара Дарзи или Дарон Аджемоглу. Их опыт не нужен Армении?
Их опыт очень, очень нужен Армении. Лично я только в этом вижу спасение Армении. Потому что я уверен, я вижу, я чувствую, я работаю в этой атмосфере. В Армении проблема №1 – это кадры. Кадры, кадры, кадры… И нам надо их всех вовлечь. Я это пропагандирую везде, я создаю для этого условия, чтобы это произошло. К сожалению, это не происходило. Но я уверен, я согласен с вами, это должно произойти сегодня же, потому что то, чего не хватает в Армении, полным-полно в диаспоре – кадры, профессионалы, эксперты, которые могут помочь Армении встать на ноги.
Почему не отменяется ценз оседлости, который мешает привлечению во власть специалистов из диаспоры? Это ведь главный барьер.
Абсолютно. И в Конституции есть такой момент, статья, и есть законы, которые имеют тот же самый эффект. Это надо поменять сегодня же. Когда в прошлом году начался процесс изменений в Конституции, мы сделали это в нашей повестке вопросом №1. Потому что это надо убрать. У нас нет такой роскоши, мы не можем себе такое разрешить. Если нас есть специалист, скажем, он самый лучший, и его можно назначить на эту должность, это надо делать без колебаний. Но в данный момент, если и есть политическая воля это сделать, закон не разрешает. Говорится, что в этом году, в октябре, произойдет референдум по реформированию Конституции. Мы должны добиться (снятия барьера). Я изнутри, и надеюсь, что диаспора мне поможет, чтобы мы сняли этот барьер. И после этого думаю, что ни у кого не будет каких-либо оправданий.
Пока этот барьер есть, премьер-министр предложил: «не можем назначать министров, давайте назначать замминистров». В принципе, нет никаких проблем. Он сказал, собирай кандидатов, если есть люди, будем назначать. У нас есть один первый кандидат, по нему мы скоро сделаем объявление. Но этого очень мало.
Из России?
Нет, он не из России. Но будут и из России.
У российских армян есть впечатление, что в подобных вопросах всегда приоритет отдается армянам из западных стран, а община из России как бы на втором плане.
Вчера во время встречи с одной организацией, я услышал то же самое. Честно говоря, мне от этого больно. Я сам, конечно, из США, но для меня абсолютно безразлично, откуда они. Если они самые лучший эксперты, специалисты хоть из России, хоть из Буркина-Фасо, этот человек должен быть внедрен в госаппарат Армении.
Ваше видение модели работы с диаспорой? Многие в диаспоре говорят, что при старых властях, грубо говоря, на них смотрели как на «мешок с деньгами». Работа строилась по принципу: вы только финансово помогайте, но не вмешивайтесь во внутренние дела. Они отмечают, что модель отношений с диаспорой за последние годы не изменилась. Только источник финансовой помощи,иногда лобистской. Какую модель видите Вы?
Я понимаю, что за последние как минимум полтора года, как я был назначен, из-за определенных обстоятельств, как минимум впечатление будет вот это: мол, пусть диаспора посылает нам гуманитарную помощь во время пандемии, во время войны, а потом молчите, ничего не говорите. Это, конечно, не мой подход. Потому что у меня перспектива не сугубо «армянская из Армении», потому что я сам более 30 лет жил в диаспоре, и мне самому это не нравилось. Это не методология, которая может долго продолжаться. Это не вечно. Это не сработает в долгосрочной перспективе.
Для меня самое главное — это вовлечение армянского профессионального потенциала в жизнь Армении. Во-первых, в госаппарате, во-вторых, в частном секторе. В Армении много чего не хватает, но главное не хватает менеджеров. У нас с этим серьезнейшая проблема. И мы это видим каждый день. Нам не хватает профессиональных управляющих. Не важно, чем он управляет. Например, он может управлять логистикой министерства обороны или каким-то департаментом в правительстве. Управление это управление. Конечно, есть какая-то специфика, но в глобальном смысле это то же самое. А у нас с управлением проблемы. Самые хорошие управляющие уехали из Армении, потому что им очень легко делать деньги в других странах. Во-вторых, самые лучшие, конечно, идут в частный сектор. То есть, критической массы этих людей в Армении нет. Нам надо найти метод, который поможет привлечь этих людей в Армению. И сказать, что у нас нет денег, мы не можем платить… Я не верю в это. Если это приоритет для государства, деньги найдутся, причем из самой диаспоры. То есть в диаспоре люди тоже это понимают. И они понимают важность решения этой проблемы. А если это проблема, то всегда найдутся люди, готовые помочь в решении.
Как повлиял скандал с фондом «Айастан» на отношения с диаспорой? Потому что, очевидно, что многие были разочарованы. Как это отразится на работе фонда? И когда правительство представит детальный отчет о расходовании средств фонда, как было обещано?
Этот вопрос нам задают часто. Ежедневно, если не ежечасно. Планируются в мае детальный аудит, детальный отчет по этим средствам. Сейчас уже есть отчет, который буквально перед моим выездом в РФ они нам выслали. Честно говоря, не знаю, насколько он детальный. Я знаю, что это не конечный отчет. В реальности так называемый скандал очень субъективен. Это очень субъективная проблема.
Многие из диаспоры жалуются, что их помощь не дошла до адресатов. Вы будете, намерены разобраться, где эта помощь? Почему она не дошла до тех, для кого она предназначалась?
После окончания военных действий мне было понятно, что есть такая проблема. Причем она связана не с тем, что кто-то воровал, а проблемами с логистикой. Через 10 дней после окончания военных действий я направил письма всем, кто мог бы быть вовлечен в этот процесс: Минобороны РА, Армия обороны Арцаха, СНБ, МЧС, Минздрав. Я сказал, дайте мне отчет, что вы получили от нас, сколько получили, кому раздали, что осталось на складах. Этот процесс ответа продолжается. Многие ответили. Например, сфера здравоохранения. У них конкретно все было, все хорошо работало. С ними никогда проблем не было. А вот с другими есть. Дают список, этот список нас не удовлетворяет. Потом мы опять им пишем. Я могу вам просто показать, как активны мы этот вопросе. Потому что это также отражается и на моей репутации, репутации аппарата комиссара по делам диаспоры.
Также, конечно, все видели список на list.am. Там продавали бронежилеты, бронекаски, палатки и все то, что могло быть частью гуманитарной помощи, предназначенной для войны. По этому вопросу также всем писали – прокуратуре и так далее. … Всем писал и сказал, чтобы начинали процесс, дали отчет по исполнению. В данный момент начато расследование. И у меня есть конкретный мандат премьер-министра идти до конца. Мы должны узнать, откуда был тот товар и т.д. На это должен быть дан ответ.
Что делаете для сохранения армянской идентичности в диаспоре? Какие программы культурные или образовательные поддерживаются? Некоторые говорят, что какой-то активной программы поддержки сейчас нет. А раньше, когда было министерство диаспоры, было по-другому.
Да, я не буду отрицать, очень вероятно, очень возможно, что во время существования министерства программ было гораздо больше. Почему? Культурно-образовательным аспектом взаимодействия с диаспорой занималось министерство диаспоры. После того, как министерство было расформировано, и был сформирован офис верховного комиссара по делам диаспоры, у нас отобрали ответственность за эту сферу и передали министерству образования, науки, культуры и спорта. И несмотря на то, что мы всегда стараемся быть посредниками между диаспорой и ними, хотя у них есть специальный департамент, который занимается этим, все равно эти программы должны осуществлять они, министерство. То есть, у меня нет на это бюджета, у меня даже нет на это полномочий. Мне стыдно, когда я приезжаю в Россию и ко мне подходят люди и спрашивает , что будет с учебниками на армянском. Я там стою и говорю, опять проблемы с книгами. Или от людей культуры я слышу, что контактов с министерством вообще нет. Я им говорю, напишите премьеру, напишите в правительство, и требуйте, чтобы эти полномочия передали обратно нам. Когда я буду ответственным за это, вы увидите, каким будет результат.
Какие интересные крупные программы планируете на ближайшее время? Будут ли программы в сфере репатриации?
Конечно, у нас есть ограничения, связанные с бюджетом. Если в прошлом году они были «легкими», то в результате войны у нас сейчас серьезные ограничения. Это преамбула всего, что скажу далее. Конечно, есть наша любимая программа «иГорц», которую мы начали в прошлом году. Это пилотный проект. Я думаю, он удался. В первый год было много помех, будут они и в будущем, но мы ее совершенствуем все время. В этом году мы объявляем эту программу снова, в марте. Кстати, 13 из наших 56 участников из России. Продолжаем старую, единственную программу, которую мы получили от министерства диаспоры – «Ари тун». Из-за бюджетных ограничений будем реализовывать программу наполовину. То есть вместо 800 детей мы сможем принять только 400.
Создаем интеграционный центр. Это уже связано с репатриацией. Он будет в Ереване. Мы копируем это у Израиля. Посмотрели, как у них это работает. Это будет «одно окно». У переехавших семей много административных и бюрократических проблем. Все они будут решаться через «одно окно», через одного человека. Это очень важно, потому что первый контакт с родиной должен быть позитивным. У них должно быть хорошее впечатление, связанное с процессом репатриации на родину. А сейчас это не так. Приезжает человек, ему надо бежать в ЖЭК, потом в ОВИР, потом в разные министерства – в тысячу разных мест. А еще школа, детский сад. Все это будет решаться через «одно окно». Но самое главное, над чем мы работаем, это образование детей. Всех волнует вопрос, какое будущее ждет из детей. И это касается абсолютно всех, и богатых и небогатых, это ключевой момент.
А шаги какие-то есть для решения этой проблемы?
Да, я вижу два решения. Одно - надо ввести более углубленное изучение русского языка в Армении. Или нужно выбрать несколько школ, и там создать такие условия. Это не очень трудно, просто надо иметь эту волю. Второй вариант – создать во всех школах программу для быстрого интегрирования детей, для которых армянский не является первым языком. Эта система работает в США, в Израиле. Там это есть и для детей, и для взрослых. Приезжаешь, не знаешь иврита, они делают так, что за шесть месяцев или за год ты овладел этим языком, чтобы дети были интегрированы. У нас национальная специфика такова, что нам нельзя это откладывать. Это нужно начать создавать сейчас. Премьер -министр это осознает, он с этим согласен, но у министерства образования так много работы, так много ответственности, у них тяжёлое бремя, я это понимаю. Пока трудно сдвинуть этот процесс, но я уверен, что этот процесс ключевой для того, чтобы люди приезжали в Армению.
Айк Халатян
