Как в Иране отреагировали на недавние недружественные высказывания в Баку президента Турции Тайипа Эрдогана в отношении Ирана? Как в Тегеране смотрят на отношения с соседней Турцией? Готов ли Иран участвовать в предложенной Эрдоганом региональной платформе? Действительно есть подъем сепаратизма в населенных азербайджанцами северных регионах Ирана?
На эти и другие вопросы ИАЦ VERELQ ответил собкор ТАСС в Тегеране, эксперт Российского совета по международным делам (РСМД) Никита Смагин.
Как в Иране восприняли стихи от Эрдогана во время парада в Баку?
Стихотворение Эрдогана и его заявление по поводу реки Аракс достаточно сильно взбудоражили иранскую общественность. То есть сразу ряд политиков высказались по поводу этого, заявив, что такие слова неприемлемы, и, в общем-то, это угроза территориальной целостности Ирана. Кроме того, в иранской прессе целый вал статей повалил, то есть были и карикатуры на Эрдогана, и различные такие громкие заголовки из разряда «иллюзии турецкого султана». То есть, реакция была достаточно острая и широкая, потому что даже в соцсетях люди начали публиковать какие-то видео, записи о заявлениях Эрдогана.
В принципе, насколько я понимаю, для иранских властей на данный момент инцидент вроде как исчерпан, потому что прошли телефонные переговоры с главой МИД Турции Мевлютом Чавушоглу, глава МИД Ирана с ним говорил, и в ходе беседы они вроде бы как выразили понимание. И Турция, в свою очередь, заявила, что Эрдоган не осознавал, насколько чувствительна эта тема, и никогда не претендовал на территориальную целостность Ирана.
А если глобально подойти к ирано-турецким отношениям? С одной стороны мы видим, конечно, тесное экономическое сотрудничество, даже несмотря на санкции в отношении Ирана, с другой – регулярно возникают какие-то политические трения. Как в Тегеране смотрят на отношения с соседней Турцией? Это партнер? Конкурент? Противник? Враг?
В общем, можно сказать, что, в целом, Турция и Иран — это, конечно же, региональные соперники. Но при этом это региональные соперники, которые сумели нащупать почву для достаточно конструктивного сотрудничества. И в результате получаются два направления. С одной стороны, существует направление сотрудничества, обе стороны заинтересованы в нем, обе стороны явно не хотят перерастания противоречия в открытую конфронтацию, то есть врагами они становиться не собираются. Но, с другой стороны, так или иначе политика региональная у Тегерана и Анкары во многом друг другу противоречит. И существуют точки соприкосновения и точки столкновения.
Последним эпизодом была ситуация на Кавказе. То есть карабахский конфликт и участие в нем Турции Иран, безусловно, беспокоит. И усиление Турции на Кавказе Иран, безусловно, беспокоит. То есть пока, конечно, это не выливается в какие-то открытые антитурецкие заявления, кроме этого скандала, после которого заявления-то со стороны Ирана были не антитурецкие, а антипантюркистские, но тем не менее Иран обеспокоен по поводу этого. И, в принципе, я думаю, что в дальнейшем, наверное, попытается какую –то роль сыграть. Тем более он сам заявляет, что хочет участвовать в урегулировании ситуации вокруг Нагорного Карабаха.
Как в Иране отнеслись к инициативе Эрдогана относительно платформы шести региональных стран? Иран готов в ней участвовать?
В целом, Иран, конечно, заинтересован в том, чтобы вопросы региона решались региональными державами, но у него есть позиция по Карабаху, в частности, что конфликт в Карабахе может решаться только региональными державами, а это Турция, Иран, Россия, Азербайджан Армения и, возможно, Грузия. То есть, в принципе, в теории, против такой платформы Иран не возражает. Вопрос в конкретных шагах, в конкретной реализации того, что будет происходить.
Во время войны в Карабахе был виден всплеск протурецких, проазербайджанских настроений в Северном Иране, после слов Эрдогана случился недавно инцидент в иранском парламенте. О чем это говорит? Действительно есть подъем сепаратизма в населенных азербайджанцами северных регионах страны?
Для начала нужно сказать, что иранские власти именно этого очень сильно, наверное, в первую очередь, опасаются. Потому что на фоне таких успехов, скажем так, Азербайджана в последнем военном конфликте вокруг Карабаха, что на фоне этого пантюркистские настроения повысятся и, в общем, начнется какая-то нестабильность в населенных преимущественно тюрками районах Ирана. В первую очередь, речь идет, конечно, об азербайджанских районах – Западный, Восточный Азербайджан, Занджан и т.д.
По поводу того, насколько действительно это произошло, судить как бы сложновато, потому что у нас в азербайджанских провинциях были прецеденты, были отдельные митинги, антиармянские, то есть направленные против правительства Армении, и против позиции Ирана в отношении Нагорного Карабаха, когда был конфликт. Вот тогда эти митинги были.
Но при этом эти митинги все-таки не были по-настоящему многочисленными. То есть само их наличие говорит о том, что такие настроения есть, но все-таки, насколько можно судить, они, эти настроения, были и остаются нишевыми. То есть это не большинство, скажем так, азербайджанского населения. А это некоторые прослойки азербайджанского населения выступают за это. Хотя судить по СМИ достаточно сложно, но пока говорить о том, что произошел какой-то переломный момент в настроениях среди азербайджанского населения Ирана, наверное, не стоит.
Айк Халатян
