Существует реальная вероятность того, что наш исторический сценарий будет развиваться примерно по формулировке Ярослава Хашека: «Увидимся после геноцида, в 6 часов». Об этом пишет член группы альтернативных проектов Ваге Ованнисян.
«Я не понимаю многих вещей, происходящих сегодня, и, наверное, об этом нужно говорить открыто, потому что нет времени на формальности, и, возможно, открытые вопросы как-то помогут найти ответы.
1. Многие сегодня публично поздравляют находящегося в заключении Хачатурова, и делают правильно, потому что он достоин этого. Честно говоря, о его пребывании в тюрьме уже мало кто помнит. Я не понимаю, почему угасло движение в защиту Хачатурова, чья невидимая рука увела процесс, который набирал хороший размах, был создан совет защиты из авторитетных людей, было благословение Католикоса, тема набирала обороты и формировался новый символ борьбы. Я сам сделал много предложений, встретился с членами совета, и действительно гражданин собирался встать рядом со своим не побежденным генералом. Внезапно все исчезло. Я не понимаю, почему и как.
2. Я не понимаю, оркестра Сергея Смбатяна. Почему они не идут к зданию правительства и не играют без дирижера? Мне не нужно понимать ни судью, ни прокурора, но я хочу понять оркестр, музыкальное сообщество и слушателя. Сколько раз мы слышали «Сережик гений», а теперь этого парня-музыканта арестовали в рамках одного дела, которое продолжается три года, не должна ли его община защищать его?
3. Я не понимаю, почему мы не боремся за Ашотяна более упорно и грамотно. Все общественные, публичные лица были с ним лично знакомы, и мы все знаем, что он находится в заключении из-за своих политических взглядов, своих принципов, остальное производное.
4. Я не понимаю нашего непрекращающегося гнева по поводу молчания соросовских правозащитников. Не пора ли понять, что они будут молчать и шуметь, когда будет нужно им? Но я не понимаю более важного. С 2018 года, когда было ясно, что начнется судебно-правовой террор, почему не сформировалась новая правозащитная система? Для этого было все: люди, организации, правозащитники с международным авторитетом и т.д., не нашлись только необходимые финансовые средства. Обладатели ресурсов тратили деньги только на свою защиту, и никто не подумал заняться делом общего государственного масштаба. Как только их вопросы решались, они отступали.
5. Я прекрасно понимаю, что делает эта власть, которая, признавая факт «находящегося в процессе геноцида», занимается организацией концертов, веселых фестивалей. Но я не понимаю моих соотечественников, которые являются частью всего этого.
6. Я не понимаю, почему мы не пошли на выборы в Ереване с единым «кандидатом от общества», который консолидировал бы широкую общественность и победил бы. Я не понимаю лиц, принимающих решения, а также тех, кто молча принимает эти решения.
7. Я не понимаю, как мы будем смотреть друг другу в глаза, когда после стольких бедствий, на фоне тонущего Арцаха, в Ереване победит партия Никола.
8. До сих пор остается непонятным, как все акции в Ереване организуются исключительно у входа международных организаций, а не правительства.
9. И, наконец, главная загадка: как получается, что говорящий «Арцах - это Армения и точка» сегодня заявляет, что он является представителем всего лишь 29800 кв. м, и при этом продолжает вести переговоры по вопросу Арцаха и после всего этого остается на своем посту?
Конечно, среди этих вопросов есть такие, ответы на которые многие из нас знают. Эти вопросы должны быть подняты сейчас, поскольку завтра, в «шесть часов», все вопросы будут бессмысленными».
