Что ожидает постсоветское пространство по итогам конфликта на Украине? Угрожает ли нынешняя политика России в регионе Южного Кавказа союзным отношениям с Арменией? Может ли результатом сближения России и Турции на фоне конфликта на Украине стать какая-то сделка в регионе Южного Кавказа?
На эти и другие вопросы корреспондента ИАЦ VERELQ в кулуарах VIII встречи Клуба Горчакова ответил член Совета по внешней и оборонной политике Дмитрий Тренин.
Что ожидает постсоветское пространство по итогам конфликта на Украине?
Я думаю, сейчас идет переформатирование постсоветского пространства. Совершенно очевидно, что Украина уже невосстановима в границах, в которых она существовала на 24 февраля 2022 года. Будет другая конфигурация границ на Украине. Соответственно, будет другая конфигурация границ Российской Федерации.
Я думаю, что если конфликт на Украине завершится успехом России, я не говорю о победе, будем говорить о стратегическом успехе России, не знаю, что такое победа в данном случае, то возможно это даст очень мощный импульс формированию какого-то нового государственного объединения на базе союза России и Белоруссии. Речь идет о более тесном интеграционном объединении, в которое также могли войти не только украинские территории, но и другие. Условно говоря, Приднестровская республика.
Успех или неудача России будет иметь очень большое значение для геополитической ориентации всех постсоветских государств. То есть если Россия добивается стратегического успеха, эти государства будут в большей степени учитывать российские интересы, сближаться с Россией. Если же нет, то эти страны будут в гораздо меньшей степени обращать внимание на Россию и выберут в качестве приоритетов другие векторы развития. Я говорю о странах, прежде всего, Средней Азии, потому что на Кавказе так или иначе с приоритетами уже более или менее определились. Может быть не совсем ясно, как будет развиваться российско-армянское сотрудничество, учитывая позицию нынешнего армянского правительства, но это будет иметь очень большое определяющее значение.
Приоритетом для России в интеграционных процессах с постсоветскими странами будет развитие сотрудничества в формате Союзного государства или будет «интеграция разных скоростей» — в рамках Союзного государства и ЕАЭС?
Я думаю, что Союзное государство – это, прежде всего, славянское государство в восточно-европейском его отделе. То есть, на мой взгляд, я могу себе представить, могу предполагать появление в этом новом объединении, на базе союзного государства, украинских земель – через вхождение в Российскую Федерацию или каким-то другим образом. Но я не думаю, что эта формула может быть успешно применена для других частей постсоветского пространства, потому что там другие исторические традиции. Это не Русский мир в том смысле, как он обычно понимается.
Я думаю, что Россия будет действовать все-таки осмотрительно. Мы видели сейчас маленький пример этого на отношении российских властей к инициативе южно-осетинского главы устроить референдум о вхождении в состав РФ, что повлекло бы резкое ухудшение отношений с Грузией. Россия в этом не заинтересована. Поэтому я надеюсь, что она будет также достаточно осторожно, аккуратно действовать в отношении Казахстана, где существуют и подогреваются антироссийские настроения, что «мы следующая страна, часть территории которой Россия захочет оккупировать и присоединить». Я думаю, что Россия будет действовать более чем осмотрительно. Я не знаю, конечно, но я надеюсь, я думаю.
Сейчас Запад активно продвигает урегулирование карабахского конфликта под эгидой Брюсселя и нормализацию отношений Армении с Азербайджаном и Турцией, считая, что это поможет ослабить влияние Москвы на Ереван и Баку и будет способствовать вытеснению России из региона Южного Кавказа. При этом аналогичную политику по примирению Армении с Азербайджаном и Турцией ведёт Россия. Есть ли в Москве осознание того, что эта «нормализация» за счёт потери Карабаха и других односторонних уступок армянской стороны, поставит под угрозу военно-политический союз с Россией и пребывание в Армении российской базы и пограничников?
Это очень сложный вопрос, потому что фактически Россия не хочет открывать новый фронт, военный фронт, по крайней мере, военно-политический фронт в отношениях с Азербайджаном и Турцией. Этот конфликт России совершенно не нужен. Россия не признавала и не признает Нагорный Карабах частью Армении. На российских картах Нагорный Карабах по-прежнему изображается как часть Азербайджана. Россия стремится (успешной она будет или нет - другой вопрос) сохранить свои позиции в Армении, не подрывая своих позиций с Азербайджаном. То есть Россия хочет сыграть в какой-то степени в ту игру, в которую играли американцы на Ближнем Востоке, когда у них были союзнические отношения и с Израилем, и с Египтом, например. То есть, да, эти страны находятся в состоянии замороженного конфликта, но американцы патронируют, и тех, и других и в конце концов являются модераторами этого конфликта. Вот такую историю хотела бы Россия написать самой себе. Удастся ли это или нет – другой вопрос. Но вот пока Россия ориентирована в этом направлении.
К тому же у России есть серьезные подозрения насчет того, что в Армении существует, благодаря диаспоре, благодаря многим другим факторам, довольно серьезный скепсис в отношении пророссийской ориентации Еревана. То есть у Еревана есть, в принципе, другие опции: есть европейская опция через Францию, есть американская, так предполагается, через Лос-Анджелес, условно говоря, и армянское лобби в Соединенных Штатах. Поэтому Армения в этом смысле очень отличается от такой страны, например, как Белоруссия. Например, у белорусов, белорусского руководства, нет каких-то других опций. У армянского руководства такие опции есть, и оно, в принципе, может ими воспользоваться. Поэтому у России есть некоторые сомнения в отношении надежности Армении как союзника России.
Насколько далеко может зайти российско-турецкое сближение на фоне событий на Украине? Может ли результатом этого сближения стать какая-то сделка в нашем регионе?
Я не думаю. Я думаю, что российско-турецкие отношения изначально представляют собой очень причудливую комбинацию сотрудничества и соперничества. Иногда больше соперничества, иногда больше сотрудничества. Здесь нет никаких других интересов, кроме материальных. Никакого сближения на уровне элит, никакого сближения на уровне взаимной симпатии и даже эмпатии. Даже отношения с Азербайджаном, благодаря советскому прошлому, имперскому прошлому, все-таки гораздо ближе, чем отношения с Турцией. Поэтому я не думаю, что здесь возможна какая-то генеральная сделка.
Какие-то конкретные вещи мы видели. Фактически российско-турецкой сделкой мы обязаны тому соглашению, которое было заключено 9 ноября 2020 года. Поэтому я думаю, что сделки, конечно, будут, тактические, стратегические – нет. Потому что Россия может признать, она признает де-факто, что Азербайджан является сферой турецких интересов, но при этом Россия не хочет терять ключи воздействия на эту ситуацию. Удастся ей, не удастся, большая проблема. Я думаю, что российские правители все-таки исходят из того, что там видно будет.
Айк Халатян
