Поднятый в конце июня 2016 года на последнем саммите ЕС премьер-министром Нидерландов Марком Рютте вопрос о необходимости внесения корректировок в соглашение об углубленной ассоциации дает повод рассмотреть некоторые итоги «льготного» режима торговли Украины с ЕС.
Напомним, что в мае 2014 году ЕС установил «Автономные торговые преференции» (АТП) для Украины. Сделано это было Евросоюзом с целью приободрить население Украины и ее новые власти, пришедшие к кормилу в результате февральского переворота. АТП был предоставлен Украине досрочно еще до формального подписания соглашения об ассоциации и тем более вступления его в силу с 1 января 2016 года. Но и, помимо этого, от АТП ждали ободряющих результатов не только в свете политики, но и экономики. В рамках АТП ЕС устранил большинство импортных тарифов для украинских товаров, пустив их на свой рынок. Самое значительное снижение тарифов коснулось продукции украинского сельского хозяйства и текстильной промышленности. Если до введения режима автономных торговых преференций средний тариф для украинского экспорта в Европу составлял 4,5%, то после мая 2014 года — 0,9%.
Однако, как отмечается в статье на
EADaily, сам АТП был достаточно относителен, поскольку основная часть экспортного потока в ЕС для Украины после введения АТП и соглашения об ассоциации контролировалась посредством квот. Размер этих квот таков, что, например, в 2016 году они были выбраны украинскими экспортерами уже в первый квартал. Кроме того, продолжают действовать и другие ограничения, связанные с европейскими стандартами продукции.
В 2016 году группа немецких советников, работающих при правительстве Украины, подвела итоги результатов режима АТП для украинского экспорта в Европу в 2015 году. Итог оказался, скажем прямо, плачевен. В 2015 году номинальный экспорт товаров из Украины в ЕС не возрос, а сократился на 23%. Можно делать вывод: автономные торговые преференции, предоставленные ЕС Украине, не оказали положительного влияния на украинский экспорт в ЕС. Однако решающим фактором, внушающим оптимизм германским экономическим советникам, здесь стало то, что в физических своих объемах экспорт Украины в ЕС возрос на целых два процента. Украина стала экспортировать в ЕС чуть больше, но при этом значительно дешевле — яркий признак экономических взаимоотношений по схеме центр-периферия, характерных для современного капитализма. При незначительном росте объемов Украина получила в 2015 году за свой экспорт меньше валютных поступлений в страну из ЕС.
Объяснение этому факту у германских советников довольно простое. В 2015 году произошло значительное снижение мировых цен на сырьевые товары, и Украина испытала на себе в полной мере это воздействие, поскольку сырье с низкой добавленной стоимостью в ее экспорте занимает до половины объема. Самым актуальным именно для украинского экспорта стало то, что индекс цен на минеральное сырье нетопливной группы сократился на 17,5%, а на зерно — на 15,4%. Это отрицательно повлияло на номинальный экспорт Украины в Европу. Другим существенным фактором падения украинского экспорта в ЕС стало то, что в 2015 году на Украине произошло крупное падение производства во всех отраслях ее промышленности, кроме двух. Так, например, добыча сократилась на 14,2%. Промышленное производство — на 12,6%. Значительное сокращение испытали на себе: машиностроение (-12,5%), угледобыча (-38,1%), металлопродукция (-12,7%), пищепром (-12,8%), химпром (-15,2%), производство бумаги (-17,2%) и т. д. И лишь два сектора украинской промышленности добились в 2015 году роста: производство моторных транспортных средств (+18,6%) и производство табачных изделий (+8). Относительно последнего возникает вопрос: украинцы стали больше курить или увеличивать объем табачной контрабанды в ЕС? В этих условиях общего спада промышленности отмеченное незначительное увеличение реального экспорта в ЕС произошло за счет перераспределения с других рынков, по-видимому, главным образом — с российского.
Сокращение экспортного потенциала Украины в 2015 году произошло за счет подрыва энергетики из-за конфликта вокруг поставок российского газа и военного конфликта на Донбассе, из-за которого кардинально почти на 40% сократилась добыча угля. Из-за военных действий на Донбассе, блокады, разрушения инфраструктуры, как транспортной, так и финансовой, многие другие и не только угольные компании на Донбассе не смогли производить продукцию в тех же объемах, что и раньше. Особенно удар по энергетике пришелся по украинской металлургии и машиностроению. Также на динамике украинского экспорта отразились проблемы с кредитованием банковским сектором из-за обесценивания украинской валюты и повышения ставок.
В 2015 году три сектора украинской промышленности внесли наибольший вклад в рост реального экспорта в ЕС — это сельское хозяйство и пищевая промышленность; деревообрабатывающая промышленность и машиностроение в сфере производства аутомотивных систем. Снижение реального экспорта сконцентрировалось в трех секторах: добывающей промышленности и переработке нефти, химической индустрии и металлургии, т. е всего того, что традиционно первенствовало в украинском экспорте в постсоветскую эпоху.
В 2016 году немецкими советниками отмечаются следующие перспективы для возможного расширения украинского экспорта в ЕС. Рост могут дать:
— производство молочной продукции после полученного разрешение на экспорт в ЕС в рамках заданных квот;
— производство комплектующих для автомобильной промышленности Европы на новых заводах на Западной Украине;
— относительное восстановление глобальных цен на сырьевые товары.
После вступления в силу с начала 2016 года соглашения об ассоциации с ЕС никаких изменений в импортных пошлинах ЕС и размере квот в первый год реализации соглашения не предвидится. Тарифы сейчас остаются на том самом уровне автономных торговых преференций мая 2014 года. Поэтому для Украины возможно некоторое повышение доходов от экспорта за счет постепенного снижения нетарифных барьеров. По предварительному прогнозу германских советников, консультирующих и наблюдающих за действиями украинского правительства, в 2016 году номинальный украинский экспорт в ЕС может увеличиться на 6%.
Отмеченный в 2015 году бурный рост в сфере производства моторных автотранспортных средств связан не со сборкой авто, а с производством комплектующих для (в основном германских по производственным группам) автосборочных предприятий в Центральной Европе. Доля этого экспорта собственно в Германию на тамошние предприятия составляет 15% от общего объема. Работа здесь идет по конкретным заказам для конкретных предприятий. Ожидается продолжение роста в этом секторе.
Германские советники предлагают сейчас своим подопечным украинцам создать аутомотивный кластер предприятий на Западной Украине, который, среди прочего, занялся бы установлением прямых контактов с иностранными инвесторами. Инвесторов должна привлечь исключительная дешевизна труда на Украине. Здесь украинские рабочие должны быть дешевле своих коллег по отрасли из Румынии, Польши, Словакии и Венгрии.
Однако надо отметить, что подобное предложение от украинцев инвесторам по кластеру будет сопровождаться требованием с их стороны установить особый льготный налоговый режим для их предприятий, желающих производить комплектующие для европейских автосборок. Здесь надо понимать то обстоятельство, что германские промышленники сейчас передвигают в Галицию на Украину крайне трудоемкое и нетехнологичное производство, требующее массы ручного труда, работающего в потогонной системе конвейеров. Труд рабочего, оцениваемый в одно евро илу чуть больше в час, даст ему пропитание (и это уже хорошо), но не благосостояние. Аналогичным образом льготный в отношение налогов режим не позволит получать значительных средств в местные и центральный бюджеты. На практике дело будет выглядеть так: по окончании льготного режима одни инвесторы будут уходить, чтобы дать место другим с условием продолжения льготного режима. Эксплуатация местных трудовых ресурсов станет идти по кругу, пока в этом имеется технологическая нужда. Пример роста аутомотивного производственного сектора в Галиции (Украина) свидетельствует о том, что приспособление этой периферии под нужды европейских ТНК стартовало.
Местоположение возникающего украинского аутомотивного кластера в Галиции лишний раз подчеркивает, что этот регион географически связан и является продолжением Польши. Галичане встраиваются в производственные цепочки, обусловленные требованиями европейской логистики и величины транспортного плеча. Поскольку большинство перевозок небольших партий под конкретный производственный заказ для конкретного автомобиля производится большегрузными автомобилями, принадлежащими мелким частным перевозчикам, то оптимальным требованием является расположение предприятий, производящих комплектующие, на расстоянии до суток пути от автосборок. В этой ситуации найм перевозчика стоит дешевле, что является фактором понижения расходов при производстве. В этом отношении у западноукраинского кластера есть перспектива работы на предприятия Центральной Европы. Но естественные ограничители заставляют локализовать производство в одном регионе без перспектив роста на восток. Подобный аутомотивный кластер на Украине восточнее Днепра должен был бы работать на автосборки, локализованные в России и работающие на рынок ЕАЭС. Для развития в этом направлении необходим режим свободной торговли между Россией и Украиной.
А пока с 2011 по 2014 год объемы торговли России и Украины сократились почти вдвое, с $ 50,6 млрд до $ 27,9 млрд. В 2015 году произошло дальнейшее более, чем двукратное падение. Доля России в товарном экспорте c Украины сократилась с 17,6% в 2014 году до 12,1% в 2015 году и до 7,5% в первом квартале 2016 года. По предварительным оценкам, украинский экспорт в Россию в 2016 году дальше сократится примерно на одну треть — примерно на $ 1,3 млрд. В этих условиях доля всех стран Евросоюза в украинском внешнеторговом обороте в 2015 году более чем вдвое превысила российский объем. Однако результаты первых двух лет работы в условиях сначала автономных торговых преференций, а потом и ассоциации с ЕС продемонстрировали, что пока Украина не смогла компенсировать на Западе то, что она потеряла на Востоке. Ситуация с Украиной начинает на старте напоминать то, что Запад проделал с экономикой стран Центральной Европы. Однако здесь надо учитывать размеры Украины и ее протяженность на восток. В связи с низкой результативностью ЕС с начала 2016 года стал заметно менять и риторику относительно перспектив Украины в Европе. В частности, в отношении ассоциации речь сейчас зашла о том, что только в отдаленной перспективе она будет иметь положительный эффект для украинской экономики. Здесь важен принцип: коготок увяз, значит всей птичке пропасть.
