Правительство Пашиняна сознательно делает ставку на нового патрона, не объясняя обществу риски и последствия
Появление представителей американской компании Westinghouse Electric в Ереване, сопровождаемое личным участием посла США Кристины Куин, стало знаковым событием, обозначившим не просто очередной этап в армяно-американских отношениях, а новую веху в стратегическом переформатировании самой архитектуры армянской безопасности. Теперь на повестке не просто сотрудничество, а перехват управления одним из самых критически важных секторов национальной инфраструктуры – атомной энергетикой.
Важно понимать, что американские подрядчики не приезжают «на разведку». В США действует строгая система, при которой допуск к зарубежным атомным объектам возможен только при одобрении Комиссии по ядерному регулированию США (NRC). А одобрение, в свою очередь, невозможно без официального политического согласия страны-приёмника. Это значит, что Ереван уже дал «зелёный свет». Скорее всего, он был дан не вчера и уж точно не техническими специалистами. Решение принималось на высшем политическом уровне, и визит Куин с делегацией Westinghouse стал формализацией уже достигнутых договорённостей.
Что особенно примечательно: речь не идёт о том, чтобы допустить американцев вместе с другими участниками. Нет. Впервые за всю историю независимой Армении речь идёт о полной замене «Росатома» – компании, обладающей уникальной инфраструктурной цепочкой: от проектирования и топлива до эксплуатации, утилизации и сопровождения. На смену ей предлагается Westinghouse – структура, у которой нет опыта в строительстве малых АЭС и которая в ряде стран стала символом провальных и затянутых атомных проектов, в том числе с миллиардными перерасходами.
Этот выбор нельзя объяснить экономикой или технологией. Он сугубо политический. И вопрос, который должен задать себе каждый армянин, звучит так: что Ереван получил взамен?
Westinghouse: атомный партнёр с историей провалов
На фоне новостей о приходе американской компании Westinghouse Electric в Армению и обсуждении её участия в будущем атомном проекте всё громче звучит вопрос: а насколько надёжен этот партнёр? Ведь дело касается не просто энергетики – речь идёт о судьбоносном решении, от которого зависит безопасность и суверенитет страны на десятилетия вперёд.
Чтобы понять масштаб риска, достаточно посмотреть, как Westinghouse справлялась с атомными проектами в других странах. Увы, список неудач вызывает не просто сомнения – он внушает тревогу.
Одним из самых громких провалов последних лет стал проект VC Summer в Южной Каролине. Компания Westinghouse в 2012 году начала строительство двух реакторов AP1000, обещая дешёвую и быструю атомную энергию. Итог оказался катастрофическим: перерасход бюджета превысил 10 млрд долл., проект был заморожен, тысячи семей получили завышенные счета за электричество, а SCANA – энергетическая компания-заказчик – прекратила существование. Впоследствии против руководства были возбуждены уголовные дела за сокрытие информации о масштабах провала. А сама Westinghouse в 2017 году объявила о банкротстве.
Немногим лучше обстоят дела с другим мегапроектом – строительством блоков № 3 и № 4 АЭС Vogtle в штате Джорджия. Строительство началось в 2013 году с бюджетом $14 млрд, но сроки сдвигались раз за разом, а итоговая стоимость выросла до $30 млрд. Один блок был сдан только в 2023 году, второй – в 2024-м. Это на семь-восемь лет позже графика, с беспрецедентной потерей доверия.
После 2014 года Westinghouse стала активно вытеснять российский ТВЭЛ с украинского атомного рынка. США представили это как победу диверсификации.
Но на практике возникли серьёзные проблемы: деформации топливных сборок, необходимость аварийной выгрузки топлива на южно-украинской АЭС, снижение мощности реакторов и постоянные жалобы инженеров на несовместимость американского топлива с советскими реакторами ВВЭР. Только спустя несколько лет компания сумела адаптировать свои сборки под местные условия и то не без оговорок.
Во многих странах Восточной Европы, включая Болгарию, Чехию и Словакию, Westinghouse заключала громкие соглашения о строительстве новых АЭС или поставке топлива. Однако большая часть этих проектов так и осталась на бумаге. Местные правительства либо не решались начинать строительство из-за репутационных рисков компании, либо откладывали реализацию на неопределённый срок. Эксперты в этих странах открыто говорили: ни в сроках, ни в стоимости, ни в опыте Westinghouse уверенности нет.
Атом за лояльность: что стоит за сделкой с США?
На фоне происходящего становится очевидным, что атомный контракт – это лишь верхушка айсберга. Визит американской компании и последовавшая встреча посла США в Армении с вице-премьером Мгером Григоряном, по всей видимости, ознаменовали финальную стадию согласования не только технических деталей, но и скрытых политических условий. В официальных сообщениях упоминается лишь «расширение двустороннего сотрудничества», что в дипломатической лексике обычно означает целый пакет договорённостей, охватывающих сферы от обороны до внешнеполитической координации.
Можно ли предположить, что за допуск Westinghouse Армения получила реальные геополитические дивиденды? Маловероятно. Вашингтон молчит по вопросу армянских пленных, игнорирует даже умеренные запросы об ограничении поставок вооружений Азербайджану. Никаких антисепаратистских санкций, никакой военной или экономической помощи, сравнимой по масштабу с той, что США оказывают Украине. Следовательно, уступка была сделана в одностороннем порядке.
Скорее всего, речь идёт о глубоких договоренностях и, возможно, об отказе от совместных проектов с Москвой в энергетической сфере, если в Армении появилась вышеуказанная американская компания. Речь может идти о полной энергетической переориентации Армении от российских энерегетических технологий в сторону американских. Это и есть плата. И она в разы превышает стоимость даже самой дорогой АЭС.
Нельзя забывать и об особенностях самой компании Westinghouse. В последние годы она стала геополитическим инструментом Белого дома, заменяя российские технологии в странах Восточной Европы, в том числе в условиях прямого давления. От Словакии до Украины – везде её появление сопровождалось не экономическим обоснованием, а принудительной политической лояльностью. Армения становится следующей в этом ряду.
А ведь речь идёт не просто о технологии. Атомная энергетика – это десятилетия вперёд: поставки топлива, обслуживание, обучение специалистов, управление отходами. Это зависимость, от которой невозможно избавиться по щелчку пальцев. Получается, что Армения передаёт ключ к своему энергетическому будущему американской стороне с ее провальными энерегетическими проектами.
Факт заключается в следующем: армянское правительство сознательно делает ставку на нового патрона, даже не удосужившись объяснить обществу риски и последствия. Это не диверсификация. Это односторонний стратегический переход, совершённый кулуарно и без учёта национальных интересов. Возможно, в обмен на визит в Белый дом, красивую фотографию и пару строк поддержки на саммите демократии.
Россия может расценивать этот шаг как полный разворот. Внутри страны этот шаг усугубит социальное напряжение. В долгосрочной перспективе он поставит под сомнение саму энергетическую стабильность государства.
И в этой ситуации главный вопрос уже не в том, кто будет строить реактор, а в том, кто будет управлять рубильником, когда настанет критический момент. Потому что атом – это не только энергия. Это власть.
Арман Гукасян – председатель партии «Во имя социальной справедливости», политолог, Фонд стратегической культуры
