Российский политолог Сергей Маркедонов в своем Телеграм-канале "Донской Казак" пишет:
1. «Этот день мы отмечали как праздник, но сегодня это – день горечи». 2 сентября 2024 года с таким заявлением выступил последний лидер непризнанной Нагорно-Карабахской республики (НКР) Самвел Шахраманян. 33 года назад на совместном заседании народных депутатов Нагорно-Карабахского областного совета, Шаумянского областного совета и советов всех уровней была принята специальная декларация о провозглашении Нагорно-Карабахской Республики и формировании ее временных органов государственной власти и управления. Временное так и не стало постоянным.
В сентябре 2023 года во время самой быстротечной третьей карабахской войны инфраструктура непризнанной НКР была ликвидирована. Впервые армянская общественность отмечает день этой республики в условиях, когда самого этого образования не существует. Символично и то, что за день до этой даты в Азербайджане прошли очередные внеочередные парламентские выборы. Впервые с момента распада СССР они были проведены на всей азербайджанской международной признанной территории. Для этой цели было открыто 55 избирательных участков, рассчитанных для 40 тыс. человек.
2. И если для азербайджанской стороны вопрос Нагорного Карабаха закрыт полностью и окончательно (проведение Климатического саммита ООН в Баку как раз и призвано показать, что страна уверенно переходит из конфликтной в постконфликтную повестку), то для армянской все, как минимум, сложнее. Офис третьего президента Армении Сержа Саргсяна опубликовал его специальное обращение по случаю провозглашения НКР. Пересказывать его в рамках небольшого комментария невозможно, но общий пафос зафиксируем: «Вопрос Арцаха должен вернуться в повестку международных отношений». По мнению первого премьер-министра постсоветской Армении Вазгена Манукяна (он же был одним из создателей комитета «Карабах», а в годы первой карабахской войны занимал пост министра обороны), если бы не нынешняя власть, то армяне из НКР по-прежнему жили бы на своей земле. Что же касается действующего правительства Армении, то незадолго до начала сентября 2024 года анонсировало конституционные реформы.
Армянские власти предпочитают деликатно не упоминать возможных правок преамбулы новой Конституции и вариантов элиминирования из ее «тела» Декларации от 23 августа 1990 года с отсылками к идеям «миацума» (единства бывших АрмССР и НКАО в их национальном самоопределении). Но, скорее всего, реформы затронут не только конституционные формальности, но и национально-государственную идентичность новой Армении, Армении пост-карабахской.
3. Здесь мы видим очень четкую асимметрию в восприятии дня 2 сентября из Баку и из Еревана. И дело не в том, что азербайджанский нарратив фокусируется на карабахском кейсе, как на исключительном деле Армении (оккупация, но не самоопределение), а армянский, напротив, рассматривает историю НКР как освобождение от навязанной извне власти. И даже не в том, что сегодня крах армянско-карабахского проекта- это травма внутри Армении, а в Азербайджане- символ побед и преодоления национального унижения. Сегодня в Армении нет консенсуса по поводу (не)своего Арцаха, а в Азербайджане карабахское «сердечное согласие» есть даже между победителями завершившихся выборов и народно-фронтовцами, которые бойкотировали кампанию.
4. Появилась эта асимметрия не сегодня и не вчера. Карабахские катастрофы 2020-2023 гг. были следствием, а не причиной того, что идея «миацума» утратила нацие- государствообоазующий характер. Одни армяне стали спорить с другими о том, является ли Арцах святой землей или тяжелым бременем. Почему так случилось, размышляли многие. Чтобы не делать себе рекламу, сошлюсь на работы профессора университета Lehigh Армана Григоряна.
5. В любом случае закрытие того или иного политико-правового гештальта не тождественно «концу истории». Вопрос лишь о содержательном наполнении ее продолжения, балансе издержек и приобретений.
