Южный Кавказ и арабский мир являются одними из наиболее «взрывоопасных» геополитических регионов. Недавнее обострение ситуации в Нагорном Карабахе вновь подтвердило данный тезис. В то же время «арабская улица» ввиду объективных географических, исторических и политических факторов не занимает определенной позиции по конфликту на Южном Кавказе. Однако арабские страны имеют свою непростую историю взаимоотношений с Турцией и, конечно, Израилем, которые также вовлечены в нагорно-карабахский кризис. Как в арабском мире относятся к конфликту в Нагорном Карабахе? Какова позиция арабов в отношении Азербайджана и его сотрудничества с Тель-Авивом? Считают ли арабские страны Турцию близким партнером и полноценным лидером мусульманского мира? Об этом корреспондент EADaily поговорил с иракским политическим аналитиком и комментатором, основателем популярного проекта «Голос арабов» Ибрагимом Мусой.
— Вновь вспыхнувшее насилие в Нагорном Карабахе обратило взоры экспертов и читателей на данную проблему. Исторически и географически, помимо собственно Азербайджана, Армении и непризнанной Нагорно-Карабахской Республики в этом конфликте всегда присутствовали интересы России, Турции и Ирана. В то же время было бы крайне любопытно узнать позицию геополитических «соседей» — арабских стран. Ибрагим, как в арабском мире относятся к данному конфликту? Поддерживают ли какие-либо арабские страны ту или иную сторону?
— Здравствуйте! Как и всегда, рад побеседовать с вашим изданием, тем более в такой судьбоносный для Закавказья момент истории. К сожалению, Арабский мир реагирует на данный конфликт равноудаленно, а арабская общественность в большинстве своём практически не имеет какого-либо представления об Азербайджане и Армении. В то же время арабы слышали о страшном геноциде армян 1915 года: в Ливане и Сирии очень много памятников, посвященным тем событиям. Упоминания о геноциде армян встречаются и в Египте, да и крупные местные армянские диаспоры в этих странах дают о себе знать. Но вот конкретно об Азербайджане и Армении, как о странах, «арабской улице» мало что известно. Кстати говоря, Бейрут и Дамаск официально признают геноцид армян.
Что же касается позиции по Нагорному Карабаху, то я вряд ли «открою Америку»: ни одна страна мира, включая саму Армению, не признала Нагорно-Карабахскую Республику, посему арабские страны де-юре признают Карабах азербайджанской территорией, как и все страны мира. Однако Сирия официально дипломатически поддерживала Армению во время Второй карабахской войны 2020 года, да и в Дамаске регулярно осуждают обстрелы азербайджанской стороной международно-признанной территории Армении. Еще имел место инцидент в том же 2020 году, когда Генеральный секретарь Лиги Арабских Государств (ЛАГ) Ахмад Абульгейт осудил использование Азербайджаном сирийских наемников в той войне.
Однако стоит сказать, что в последние годы арабские страны вошли в десятку крупнейших торговых партнеров Армении: среди них ОАЭ и Ирак. Да и недавно армянский министр обороны обсуждал с эмиратским послом в Ереване возможность военно-технического сотрудничества между двумя странами.
— Как известно, Азербайджан является светской страной, хотя и с большинством мусульманского населения, а Армения — христианской. В то же время Баку активно развивает отношения с Израилем, в частности, используя израильское вооружение в том же конфликте в Нагорном Карабахе. Ряд экспертов считает, что Израиль может использовать территорию Азербайджана в рамках своего противостояния с Ираном. В данном контексте было бы интересно узнать, как относятся в арабском мире к Баку и, в частности, его сотрудничеству с Тель-Авивом?
— В дополнение ко всему вышесказанному мною в ответе на Ваш прошлый вопрос, скажу, что свой отпечаток в рамках отношений арабов с Азербайджаном накладывает доминирование шиитского направления ислама в этой закавказской республике. Как известно, Арабский мир в основе своей представлен суннитами.
Что же касается реакции арабов на военно-техническое сотрудничество Азербайджана с Израилем, то в контексте монархий Залива и еще некоторых арабских стран, нормализовавших отношения с «сионистским образованием» (И.М. — ред.), они, к сожалению, на это смотрят сквозь пальцы. Однако для других арабских стран подобное сотрудничество вызывает, конечно же, презрение. Ну и я не могу не отметить, что Египет и монархии Залива (кроме Катара, союзника Турции) до недавнего времени вели ожесточенное геополитическое противостояние с Турцией. Поэтому среди обществ этих стран было распространено мнение, что Азербайджан — турецкий сателлит. Это, конечно, откладывало свой отпечаток на отношениях этих стран с Баку.
В Ираке, Сирии и Ливане, самых таких «антисионистских» арабских странах, на это реагируют более чем негативно. В СМИ этих государств и местном экспертно-аналитическом сообществе распространен образ Ильхама Алиева, как узурпатора и сатрапа, угнетающего религиозных шиитов и сотрудничающего с ненавистным им Израилем. Немалую роль в этом играют значительное шиитское представительство в населении Ирака и Ливана, а в случае Сирии — восприятие Азербайджана в качестве несубъектного протурецкого враждебного игрока.
Но опять же, к сожалению, Карабах и Закавказье для Арабского мира все же дело десятое. Своих проблем, как говорится, «по горло», и арабы обычно сконцентрированы на решении своих региональных проблем.
— С 2020 года Турция вновь обеспечила себе полноценное возвращение и физическое присутствие на Южном Кавказе, чего не было де-факто со времен Петра I Великого и Екатерины II Великой. Одновременно Анкара ведет активную политику на Ближнем Востоке: проводит трансграничные операции в Ираке и Сирии, вовлекается в ливийский конфликт, пытается нормализовать испорченные отношения с Египтом и выступать в качестве защитницы арабо-мусульманских святынь в Иерусалиме. В то же время на фоне растущей арабофобии в самой Турции назревает вопрос: Ибрагим, воспринимают ли арабы Анкару как лидера мусульманского мира? Каков образ Турции среди арабов?
— Иллюзии по поводу [Реджепа Тайипа] Эрдогана были у Арабского мира в начале 2000-х годов — и так до 2017 года. Турецкий президент делал более чем голословные показные антиизраильские заявления, пытался представить себя религиозным человеком и хотел понравиться арабоязычной аудитории. В какой-то период времени данная политика была успешной. Но со временем все стали понимать, что турецкий лидер является не более чем профессиональным популистом и демагогом, который лишь на уровне заявлений выступает «защитником Иерусалима». Сам он никогда не прерывал дипломатических отношений с Израилем и продолжал отлаженные годами связи с израильскими спецслужбами — это было первой ласточкой снижения его популярности в арабском сегменте.
Эрдоган в Арабском мире делал ставку на панисламистскую ассоциацию «Братья-мусульмане»* (организация запрещена в РФ), запрещенную в России. Это раздражало Саудию, Эмираты, Египет и Сирию, где данная организация признана террористической. Он годами укрывал ихванов (арабское название членов «Братьев-мусульман»*), предоставляя им турецкую территорию в качестве плацдарма для ихванских СМИ, которые вели враждебную пропаганду против саудовской и эмиратской монархии, правительств Египта и Сирии. Это и стало причиной враждебных отношений Турции с этими арабскими государствами.
Трансграничные операции в Ираке, Сирии и Ливии, кроме как у Катара, понимания в Арабском мире тоже не нашли. Так, в 2019 году Лига Арабских Государств признала захват Турцией ряда территорий на севере Сирии оккупацией и настаивает на выводе турецких оккупационных войск из страны. Также ЛАГ осуждала турецкие вторжения на север Ирака под предлогом борьбы с курдской Рабочей партией Курдистана. Ливийская авантюра Эрдогана (2019−2020 годы) вызвала прокси-войну между Турцией, поддерживавшей триполитанское временное правительство, и Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом, которые поддерживали командующего Ливийской Национальной Армией Халифу Хафтара. В Ираке и Сирии отношение к турецкому лидеру в основе своей сразу стало негативным. В той же Сирии жива еще память об османском Джемале-паше — «мяснике арабов», на чьих руках кровь тысяч арабских жизней. Не зря в Ливане и Сирии 6 мая — день мучеников.
Но спустил с небес на землю Эрдогана масштабный социально-экономический кризис в Турции, связанный с девальвацией лиры, ростом инфляции, безработицы и снижением его рейтинга внутри страны. Все это побудило турецкого лидера начать восстанавливать отношения с богатыми Саудовской Аравией и ОАЭ, которые могут своими инвестициями оздоровить экономическую ситуацию в Турции. В свою очередь, началась нормализация и с Египтом, возглавляемым Абдель Фаттахом ас-Сиси, чей режим Эрдоган клеймил «враждебным Исламу»: это неудивительно, ведь Египет — союзник монархий Залива. И вот совершенно недавно Египет и Турция начали процесс нормализации отношений. Но ас-Сиси не был бы собой, если бы не попросил Эрдогана выдать ему засевших в Турции активистов «Братьев-мусульман»*: турецкий лидер стал попросту «сливать» своих союзников в Арабском мире своему вчерашнему врагу ас-Сиси — это подорвало авторитет турецкого президента и среди ихванов, которые до последнего верили в него.
Даже в стане сирийской оппозиции, прокси Турции, отношение к Эрдогану резко сменилось. Экс-лидер оппозиции Муаз аль-Хатыб недавно заявил о «политической смерти» его структуры. По его словам, она уже ничем не отличается от ненавидимого оппозиционерами Башара Асада. Избрание же под давлением Анкары лидером оппозиции Хади аль-Бахра, турецкой креатуры, привело к погрому самими же оппозиционерами штаб-квартиры «Национальной коалиции революционных и оппозиционных сил» в оккупированном Турцией Аззазе. Когда же Эрдоган стал понимать, что Башар Асад устоял и вышел из региональной изоляции, вернувшись в ЛАГ не без согласия тех же саудовцев и эмиратцев, он начал с Асадом переговоры о нормализации отношений. Это и вовсе вызвало протесты на контролируемых Турцией сирийских землях — турецкий президент стал для этих людей предателем.
Миллионы сирийских беженцев в Турции, поддерживавших Эрдогана в надежде остаться в стране, также изрядно были разочарованы, ведь на фоне проводимой им провальной экономической политики, турки стали припоминать ему и сирийских беженцев, дескать они занимают рабочие места местных. Поэтому Эрдоган начал политику по постепенному добровольно-принудительному возвращению сирийских беженцев в Сирию. Последней каплей даже для самых преданных и слепых фанатов Эрдогана в арабских странах стали волны антиарабского шовинизма в Турции. Этим летом в Турции начались нападения на сирийцев и даже богатых арабских туристов из стран Залива, что вызвало бурю эмоций в арабском сегменте интернета, что поставило крест на его репутации среди арабов.
Ну а «вишенкой на торте» стало налаживание Турцией отношений с Израилем, лишь формально подпорченных антиизраильскими заявлениями Эрдогана. Сейчас, как ни в чем не бывало, Эрдоган стремится к хорошим отношениям и с Израилем. В палестинском движении сопротивления ХАМАС, наиболее могущественной палестинской фракции, недавняя встреча Эрдогана с [Биньямином] Нетаньяху на полях Генассамблеи ООН так вообще вызвало отвращение. Как после этого всего арабы могут серьезно рассматривать Эрдогана, да ещё в качестве лидера мусульманского мира — вопрос риторический и комичный.
Эрдоган оказался не более чем популистом с диктаторскими и имперскими замашками, чья политика сродни большому восточному базару, где все продается и все покупается. Впрочем, таковой турецкая политика была всегда (любая восточная политика такая, но турецкая более всего) — просто Эрдоган ненадолго заставил часть арабских обывателей об этом забыть благодаря грамотным пиар-ходам, которые превратились «из кареты в тыкву».
