Эксперт: Россия и Китай могут дополнять друг друга на Южном Кавказе

Чем обусловлена активность Китая в регионе Южного Кавказа и не будет ли это входить в противоречие с интересами России? Какие перспективы у Индии в нашем регионе? И могут ли Россия и Китай оформить в ближайшее время военно-политической союз на фоне противостояния с Западом?

На эти и другие вопросы ИАЦ VERELQ в кулуарах 13-ой международной встречи высоких представителей, курирующих вопросы безопасности, ответил директор Института стран Азии и Африки МГУ им М.В, Ломоносова Алексей Маслов.

Китай подписал договор о стратегическом партнерстве с Грузией и Азербайджаном, аналогичный договор может быть подписан и с Арменией. Чем обусловлена такая активность Китая в регионе Южного Кавказа и не будет ли это входить в противоречие с интересами России?

Мы видим, что Китай рассматривает и Кавказ, и Закавказье как часть своей инициативы «Пояс и путь». И в этом смысле это очень важный инфраструктурно-логистический пункт. Мы видим финансирование дороги между Азербайджаном и Турцией, мы видим большие инвестиции в Грузию, инвестиции в различные хабы Армении. Для Китая это прежде всего очень важная точка пересылки своих товаров, которые в дальнейшем будут для Европы.

Но есть еще один важный момент. У Китая никогда не было опоры в этом регионе, по крайней мере в последние годы. И для Китая очень важно сейчас обрастать там и связями, ну и, собственно говоря, это обеспечивает и региональную безопасность. Китаю сейчас непросто, потому что Китай пытается выстроить равные отношения, например, и с Турцией, и с Арменией, и с Грузией, и с Азербайджаном, но Китай учится.

Здесь надо понимать, что, конечно, у России тоже, даже, прежде всего, свои очень большие интересы в этом регионе и были, и остаются. Но Китай, конечно, как инвестор сегодня может опережать Россию. Но при этом надо понимать, что у Китая нет опыта устранения региональных конфликтов в этом регионе, в чем у России есть и позитивный, и негативный опыт. Поэтому я думаю, что здесь как раз Россия и Китай могут дополнять друг друга, как инвестор и как один из неких модератов региональной безопасности.

Мы видим и другого нового активного игрока в регионе — Индию. У нее есть определенные сложности, учитывая натянутые отношения с Турцией и Азербайджаном из-за их поддержки Пакистана. Но при этом для Индии очень важен проект «Север-Юг». Какие перспективы у Индии в нашем регионе?

Индия, по сути дела, только начинает работать. Хотя, конечно, поставки из Индии уже давно шли, еще в советское время поставлялись и в Грузию, и на территорию Армении. Индия, как политический партнер, это новинка для региона. Индия прежде всего хочет сейчас поставлять свои товары, прежде всего товары, связанные с текстилем, частично из Азербайджана, но у Индии очень большой интерес к азербайджанской нефти. В этом смысле Индия вряд ли будет соперничать с Китаем или с Россией, но займет свой небольшой сектор в этом плане. Вообще надо ожидать, что интерес к Южному Кавказу будет расти среди азиатских стран.

Мы видим, например, что сейчас этот вопрос активно обсуждается в Малайзии. А Малайзия довольно крупный инвестор, крупнейший, среди стран Юго-Восточной Азии. Есть технологические договоренности между Индонезией и Грузией, между Армений и Малайзией. В этом смысле я предполагаю, что вообще постепенно этот регион будет обрастать партнерством из Азии.

Возвращаюсь к Китаю. Мы видим, что у России и Китая есть сложности в отношениях с Западом, в первую очередь с США. Вашингтон прямо называет их своими геополитическими противниками. На этом фоне нынешнее партнерство между Москвой и Пекином может в ближайшем будущем оформиться в какой-то военно-политический союз? Или стороны ограничатся нынешними партнерскими отношениями?

Маловероятно, что будет какой-то именно формальный военный союз между Россией и Китаем. Потому что, с одной стороны, очень многие военные договоренности, они находятся внутри уже существующих соглашений. Россия и Китай, например, ежегодно проводят военные учения, в том числе привлекая третьих стран. Россия и Китай сотрудничают с военно-политической областью, с военно-технической областью. То есть, в общем, здесь какое-то формальное соглашение не нужно. Более того, формальное соглашение может, наоборот, эскалировать напряженность в этом регионе, учитывая, что в этом случае мир делится на страны, которые входят в соглашение, и не входят в соглашение. Поэтому и Россия, и Китай, мне кажется, удовлетворены нынешним объемом военного сотрудничества.

И более того, мы видим, что Китай все-таки занял в нынешней ситуации довольно прочную позицию пророссийского нейтралитета, и для России это очень важно. Россия всегда придерживается представления об одном Китае по вопросу Тайваня. То есть ключевые вопросы, которые могут приводить к военным конфликтам, между Россией и Китаем абсолютно полный консенсус.

А в рамках ШОС, учитывая, что в организацию входят все ведущие евразийские державы, может быть создан какой-то такой союз с определенными правилами игры?

ШОС всегда подчеркивал, что это не военная организация. Это организация безопасности по четко определенным параметрам. Например, это борьба с наркотрафиком, борьба с сепаратизмом, экстремизмом, терроризмом. Но это не военная организация, которая готова заключать военные соглашения, содержать совместные вооруженные силы или некое подобие «голубых касок». И в этом смысле от ШОС нельзя ожидать то, что в организации не заложено. Поэтому скорее здесь будут какие-то многосторонние договоренности вне рамок организации. Например, совместная охрана неба, совместные системы ПВО. И здесь мы можем увидеть самые неожиданные конфигурации, например, Россия, Китай и Северная Корея.

Айк Халатян