Саммит Восточного партнерства в Риге, как и ожидалось, не привел к какой-либо ясности в плане перспектив евроинтеграции стран-участников программы. Одних участников, к примеру, Украину и Грузию, ждало разочарование – Брюссель дал понять, что рассчитывать на безвизовый режим в обозримой перспективе они не могут. Армения же, в отличие от своих «коллег», оказалась в выигрышной позиции – в скором времени ожидается старт переговоров по заключению нового соглашения с ЕС. Об итогах саммита, а также об ужесточении риторики Запада в адрес Баку и о предстоящем визите российского президента Владимира Путина в Азербайджан, корреспондент ИАЦ VERELQ побеседовал с Андрем Сушенцовым – управляющим партнером агентства «Внешняя политика», руководителем программ «Валдайского клуба», доцентом МГИМО. Ряд европейских дипломатов признают, что фактический провал Восточного партнерства стал результатом противодействия со стороны России. Насколько соответствует действительности это утверждение? Речь идет о важном пограничном пространстве между двумя центрами гравитации в Европе – ЕС и Россией. У каждого из них свои интересы и цели развития, они нередко конкурируют и должны регулироваться правилами. Провалом «Восточное партнерство» стало тогда, когда ЕС предложил шести странам-участницам жесткий выбор между собой и Москвой. Вместо того, чтобы договариваться об общих правилах поведения в этом хрупком регионе, ЕС попробовал вытеснить Россию из него. Хрупкость пространства стала нарастать, но вместо того, чтобы притормозить и оглядеться, ЕС стал действовать по принципу «победитель забирает все». На Украине это проявилось необыкновенно ярко – Запад поддержал одну группу украинцев против другой и одобрил свержение законно избранного президента. Наивно полагать, что Москва будет наблюдать за этим со стороны. Фактически ЕС инициировал переход от отношений сотрудничества с Россией к логике противоборства. Не Москва это начала. На этом этапе стороны перешли к противостоянию и отказались строить «мосты» меж собой в Восточной Европе и на Кавказе. Такая ситуация продлится не меньше 10 лет. Это заметный срок, стратегически ощутимый. В связи с этим вопрос – что в долгосрочной перспективе ЕС может предложить странам-участницам проекта? Каким результатом сотрудничества в рамках «Восточного партнерства» они могут похвастаться через 20-30 лет? Даже если бы членство в ЕС было бы возможно для кого-то из них, разве это бы решило какую-либо из существующих системных проблем? Другое дело, что разрушение связей с России будет чувствоваться здесь и сейчас. Поэтому странной выглядит попытка продать «Восточное партнерство» его странам-участницам за такую высокую цену. Народы Украины, Молдовы и Грузии платят эту цену из своего кармана. Рассуждая стратегически, я не вижу значимых достижений у «Восточного партнерства». Промежуточные результаты этой программы - разрушены отношения с Россией, раздроблена Украина, разочарованы «евроаспиранты» в Молдове и Грузии, дистанцируются Армения, Азербайджан и Беларусь. На месте ЕС я бы задумался о результативности таких усилий. Каковы причины того, что в одних странах отказ от подписания Ассоциативного соглашения привел к Майдану, в других же это все произошло бескровно? У стран «Восточного партнерства» разная хрупкость. «Где тонко, там и рвется». На Украине политические силы по внутренним и историческим причинам не смогли за 25 лет договориться о том, что составляет подлинные национальные интересы страны. В ситуации кризиса началась гражданская война. Она не была неизбежна, хотя почва для нее была. Поддержка Западом радикалов на Майдане резко сузила коридор возможностей развития ситуации. Лучше всех этот сложный период прошли те государства, в которых элиты консолидированы и выработали консенсус о том, каковы прагматические интересы их стран – Армения, Беларусь, Азербайджан. На такие элиты трудно давить, им трудно продать задорого дешевый товар. Они все измеряют критерием полезности. Поэтому они оказались устойчивы к соблазну простых решений сложных проблем. Это конструктивный подход. Намечаются ли перспективы расширения ЕАЭС или хотя бы расширения ареала сотрудничества этого объединения с крупными региональными игроками – Ираном, Турцией, Индией? Стоило бы напомнить недавнее заявление Назарбаева о том, что все больше стран изъявляют желание работать с ЕАЭС. В мае в ЕЭАС вступил Кыргызстан, намечается вступление Таджикистана. В том же месяце подписано рубежное соглашение о создании зоны свободной торговли между ЕАЭС и Вьетнамом. Ведутся переговоры на этот счет с Индией и Ираном, начались консультации с Израилем, Турцией и Южной Кореей. ЕАЭС уже является одним из крупнейших рынков в мире – 176 миллионов человек. Его совокупный ВВП около 2,2 трлн. долл., а ежегодная внешняя торговля около 700 млрд. долл. Это заметные в глобальном масштабе цифры, на этом можно основывать программу стратегического развития на поколение вперед. В перспективе 20 лет ЕАЭС расширится за счет новых членов и обрастет преференциальными торговыми режимами с важными партнерами, прежде всего с Китаем и ЕС. На фоне ужесточения риторики ЕС и США в отношении Баку, весьма примечательным выглядит предстоящий визит Путина в Азербайджан… Есть ли общие вызовы, с которыми сталкиваются сейчас Москва и Баку? ЕС и США пытаются воспитывать страны СНГ, словно в детских яслях, но вряд ли такое давление даст ожидаемый результат. Россия и Азербайджан находятся на параллельных курсах – у них не так много общих интересов, как и нет намерения на этом этапе объединять усилия в интеграционном блоке. Баку ведет равноудаленную политику от России и ЕС и в этом преуспевает. В контексте украинского кризиса Азербайджан проводит взвешенную линию – прежде всего в своих собственных интересах. Хотя я замечаю, что в Баку с интересом следят за ЕАЭС. Не исключаю, что в долгосрочной перспективе этот интерес станет предметным. Будет ли Россия пытаться как-то использовать напряженность в отношениях Азербайджана и Запада для того, чтобы втянуть Баку в орбиту своего влияния? Маловероятно. Россия строит союзные отношения только с теми странами, которые сознательно и добровольно стремятся к союзу с ней. Хуже нет, чем колеблющийся союзник. По этой причине членство Украины в СНГ и ЕЭП никогда не давало конструктивного плода, поэтому же она не может быть надежным партнером для ЕАЭС. Не исключено, что украинские метания коснуться и ЕС тоже. Увидим. Азербайджан нашел свою роль в региональной экономической системе и пока ей удовлетворен. Россия не будет искусственно создавать стимулы для привлечения Азербайджана в «орбиту своего влияния», как Вы выразились. В Москве исходят их того, что в Баку сидят разумные люди, которые сами определят вектор движения страны. Другое дело, что Россия никого не отталкивает. Если будет интерес со стороны Азербайджана, формы углубленного сотрудничества могут обсуждаться. На фоне критики Запада в адрес Азербайджана, не кажутся ли туманными планы по втягиванию этой южно-кавказской республики в энергетические проекты в обход России? Здесь действуют законы рынка, хотя политический фон тоже важен. Но если будет установлено, что в регионе достаточно дешевой нефти, которую не будет накладно поставлять в ЕС в обход России, я не вижу препятствий, которые остановят Запад в реализации этого проекта. Правда, такой нефти на Каспии нет – туркменские ресурсы идут в Китай. А тезисы о нарушении прав человека легко склоняются у наших западных партнеров. Вспомните, в ходе Олимпиады 2014 года французский президент Франсуа Олланд демонстративно не приехал на открытие, заявив, что порицает нарушение в России прав сексуальных меньшинств. И вместо Сочи он поехал в Саудовскую Аравию – обсуждать оружейный контракт. Правда, о правах меньшинств он там не вспоминал. Беседовал Ашот Сафарян