Как конфликт польских властей с ЕС влияет на проект «Восточное партнёрство» в целом и европейскую политику в отношении Южного Кавказа в частности? Какие цели преследует польская политика в Южном Кавказе и есть ли разница в подходах Варшавы к Еревану и Баку?

На эти вопросы в интервью EADaily ответил научный сотрудник Варшавского университета, председатель фонда «Институт восточного права им. Габреля Шершеневича» Михал Садловский.

— Не секрет, что Польша считалась главным лоббистом проекта «Восточное партнёрство». Его даже считали польским проектом. Что ожидает «Восточное партнёрство» на фоне конфликта Варшавы с ЕС? Насколько Польша в нём заинтересована сейчас? Или этот проект умер?

— Есть много мнений о том, что этот проект умер. Я частично с этим согласен, потому что Польша сейчас сосредоточилась на отношениях с Западом, с Евросоюзом, США, остальными странами НАТО. И уже нет сил и времени, чтобы уделять внимание постсоветскому пространству в этом плане, как это было раньше в период развития «Восточного партнёрства». Если даже посмотреть на Южный Кавказ, видно, что эта политика, возможно, вообще провалилась либо просто не проводится. Видно, что Польша сейчас сосредоточилась на Белоруссии, Украине, возможно на России, и всё.

К сожалению, я не вижу сейчас никаких усилий, помыслов, не вижу политических партий, которые были бы очень сильно заинтересованы в новом концепте, новом подходе либо просто силах, чтобы заново запустить этот проект. Так что он пока есть, но будет развиваться очень медленно, возможно на каких-то мелких проектах. У самой Польши пока нет ресурсов, чтобы развивать этот проект без Евросоюза.

— Вы являетесь одним из организаторов конференции, посвящённой Южному Кавказу. Хочется узнать ваше мнение о польской политике в отношении Кавказского региона, Южного Кавказа. Какие цели преследует Польша? Чего ожидает? Можно ли ждать более активной польской или европейской политики в регионе?

— К сожалению, мы видим, что наша концепция политики в отношении Южного Кавказа исчерпалась. Мы видим особый подход только в отношении Грузии, особые связи с этой страной. Мы хотим, чтобы Грузия очень тесно сотрудничала с западными структурами. Но в отношении Азербайджана, Армении, региона в целом, после того как проект «Восточное партнёрство» не развивается, есть какой-то кризис в отношениях. К сожалению, я вижу, что наши отношения с Южным Кавказом сейчас направлены только на удержание отношений — экономических, дипломатических — и, возможно, строятся на ожиданиях какого-то нового импульса. Это звучит несколько пессимистично, немного критично, но так и есть.

Что касается отношений с Арменией, то для нас очень важно, что Армения — христианская страна, мы хотим поддержать эти отношения, потому что это потенциальный выход на Иран. И раньше Польша сохраняла баланс между тремя странами, сейчас этот баланс немного нарушен. Но пока мы просто ждём, потому что видно, что Южный Кавказ — это не приоритет Польши и даже не приоритет восточной политики ЕС.

— Но при этом мы видим более тесное экономическое сотрудничество Польши с Азербайджаном. Даже политическое, гуманитарное сотрудничество…

— С одной стороны, да, есть такие попытки. Чтобы, с одной стороны, усилить влияние польского бизнеса, но, с другой стороны, есть, например, планы покупки Польшей биржи в Ереване. Так что мы видим, что есть разные проекты, которые идут параллельно. Но это уже надо спрашивать у новых властей Армении, у которых есть много козырей. С точки зрения ценностей ЕС открыт для них в этом вопросе. Так что не всё зависит от Польши.

Айк Халатян